Убейте льва - [40]

— С дичью тебе, надеюсь, повезло?

— Как утопленнику. Сорок два выстрела, а ухлопал одного кролика.

— Пепе застрелил кабана.

Дон Карлосик с завистью смотрит на окровавленного зверя, висящего на двух жердях под навесом. Делает вид, будто гневается:

— Вот этот самый от меня и удрал! Проклятие! Вы не только меня бросили, но отобрали у меня и лучшую добычу! Пепе, негодник, больше я не буду тебя приглашать!

Трое остальных принуждают себя смеяться. Дон Карлосик бросается в одну из качалок, стоящих на нижней галерее, и говорит супруге:

— Ангела, дорогая, сделай милость, распорядись, чтобы нам принесли чего-нибудь покрепче выпить и заморить червячка.

Склонившись над столом с планом операции, Пако Придурэхо и Подхалуса получают последние указания Куснираса:

— Если петушиные бои начинаются в восемь тридцать, значит, автомобиль Бестиунхитрана должен проехать мимо Престольной часовни не раньше восьми ноль пять и не позже восьми с четвертью. Мы займем позицию в этом месте ровно в восемь, остановимся здесь, словно бы устранить неисправность в моторе, и не вызовем подозрений. Отсюда мы их увидим за три минуты до того, как они подъедут к часовне, что даст нам возможность закрыть капот, тронуться с места и преградить им дорогу.

Обычно едут два автомобиля: первый — с головорезами, второй — с Бестиунхитраном. Мартин у нас за рулем, Пако берет на себя первый автомобиль, я — второй. А затем направляемся в Агромаду.

Он смотрит на них с гордостью великого артиста, и, видя, что они целиком на него полагаются, что вопросов нет и спорить не о чем, Куснирас свертывает план трубочкой и замечает:

— Сегодня полнолуние, небо чистое; думаю, ничто не помешает нашему предприятию.

Пако Придурэхо с бомбой в руке показывает, как он сорвет предохранитель и швырнет бомбу в воображаемую цель.

Глава XXIV. Большая охота

Если Бестиунхитран желает попасть в центр Пуэрто-Алегре, он выезжает из Каскоты, едет по Ребенковскому проспекту до Престольной часовни и сворачивает на проспект Святых Мучеников; если желает направиться к Петушиной арене Сан-Паблито, он едет по Ребенковскому проспекту до Престольной часовни и сворачивает на проспект Святых Мучеников; если желает проведать Ничистоту, где у него усадьба и любовница, он едет по Ребенковскому проспекту до Престольной часовни и сворачивает на проспект Святых Мучеников. Так происходит потому, что от Каскоты к городу ведет всего одна дорога — Ребенковский проспект, который кончается у Престольной часовни, а отсюда и дальше ведет лишь одна улица — проспект Святых Мучеников. И все эти проспекты пролегают средь чистого поля.

Рядом с престолом, благодаря сооружению которого получила свое название часовенка, и при свете полной луны Мартин Подхалуса открывает капот «ситроена», делая вид, будто копается в моторе, который отменно работает. На заднем сиденье — с дрожью в коленках, с резью в кишках — Пако Придурэхо и Куснирас закуривают сигареты. Восемь ноль-ноль.

В эту минуту в Каскоте Хароши Гусо, первый японский посол в Пончике, который представил накануне свои верительные грамоты, который ужинал здесь с президентом, который приглашен смотреть петушиные бои и основная миссия которого состоит в том, чтобы найти способ стереть с глобуса Панамский канал, церемонно кланяется Бестиунхитрану и садится в черный «студебеккер», предоставленный ему на время, пока прибудет его «роллс» с Шикуру Мару.

Бестиунхитран, облегченно вздохнув, лезет в президентский «студебеккер», за ним лезут Мордона, Дубинда и Сотрапеса. Автомобиль с головорезами идет первым, за ним — автомобиль с японцем, и замыкает кортеж — по правилам гостеприимных хозяев древних индейских земель — автомобиль Бестиунхитрана.

Мартин Подхалуса, увидев издалека фары, захлопывает капот и, трясясь всем телом, садится за руль.

— Там три! — говорит он, запуская мотор.

Дьявольщина! Что делать? Остается два выхода: ехать домой и ждать следующего вторника или рискнуть и постараться удрать от третьего автомобиля. Куснирас произносит фатальные слова:

— Ничего не меняем. Ты — к первому, я — ко второму, — приказывает он Пако Придурэхо.

«Ситроен», ревя и подпрыгивая на колдобинах немощеной дороги, называемой проспектом Святых Мучеников, удаляется от кортежа, огибает часовню, обгоняет автомобиль Бестиунхитрана, едет рядом с японским послом, и Куснирас, не успевая взглянуть, кто сидит там внутри, срывает предохранитель и швыряет бомбу.

Хароши Гусо успевает увидеть — всего один миг, — как она летит и шлепается ему на колени; затем его ослепляет молния, и он превращается в груду требухи.

Бомба, которую кидает Пако Придурэхо, более близка к цели, хотя и не попадает в свою мишень. Она не уничтожает головорезов, как это было намечено, а, ударившись о капот их автомобиля, катится на землю, дает проехать посольскому автомобилю и взрывается мгновением позже под колесами Бестиунхитрана.

Бестиунхитран, Мордона, Дубинда и Сотрапеса еще не оправились от внезапного страха, который нагнал на них вихрем промчавшийся мимо автомобиль с каким-то бешеным за рулем, как вдруг их резко швыряет назад, ибо шофер с ходу тормозит, видя, что впереди, в пяти метрах, взрывается посольский автомобиль; затем их вдруг подбрасывает вверх, и, стукнувшись головами о крышу автомобиля, они грохаются вниз, стукнувшисьдруг о друга, и тут же выскакивают наружу, чувствуя, что заполыхавшее сиденье обжигает зад.