Убей свои сны - [21]

Но вместо этого я выпаливаю вопрос, не нуждающийся в ответе. Я же знаю, что Морк не сердится ни на меня, ни на Адайю, которая даже не страдала после того, как отняла судьбу у хорошего челове… фомора. Сердиться - значит признать окончательность сложившегося. Смириться с тем, что произошло. Дать ему власть над нашими жизнями. А Морк не таков, чтоб дать кому-то или чему-то властвовать над собой.

Морк – уникален. По меркам детей моря, конечно. Рано или поздно он все равно потерял бы судьбу, нарушив какой-нибудь догмат, испокон века оберегающий фоморов от природных катастроф и от личных ошибок. Так что воля Адайи оказалась всего-навсего первым пунктом в списке. Люди высоко ценят собственных Морков, возлагают на них большие надежды в деле прогресса своей цивилизации, подзуживают молодежь на бунтарские поступки, а больше на болтовню, которой грош цена в базарный день, но оттого она становится только слаще, вся эта болтовня о ниспровержении ценностей и развенчании идолов… Люди, что с них взять!

Мир фоморов ближе к природе, чем какая бы то ни было часть мира людей. И ниспровержение богов в нем означает не крах очередного «модного веяния» - нет, оно означает разрушение систем, на создание которых ушли тысячелетия. Или даже миллионолетия. И кто знает, заполнит ли природа опустевшие ниши – сейчас, когда все и без того стало таким хрупким под властью народа земли?

Вот почему мы опасаемся разрушителей. Сама природа опасается их, связывает судьбу таких, как Морк, с такими, как моя сестра – а она вылитая Мулиартех, только еще молодая. Но чтобы уничтожить отца лжи, нужен именно он. А ему нужна именно я. А я не знаю, кто кого переупрямит: судьба - Морка или Морк – судьбу. В любом случае, сейчас он – наше главное оружие.

- Ты же знаешь, что не сержусь, - усмехается «оружие». – Я понимаю: все, что произошло, - нет, все, что ПРОИСХОДИТ, - неизбежно. И правильно. Ты ушла на землю не для того, чтобы сыграть с людьми в наши фоморские игры. Ты ушла, чтобы найти ЕГО. Провидец – наше спасение, а ты – спасение провидца. Единственная возможность стать зрячим, взглянуть своему племени в лицо, увидеть окружающий мир, а не только изнанку собственного черепа. Кстати, ты что-нибудь знаешь о провидце? Мулиартех говорит, вы были знакомы еще до встречи? Какой он человек, наш провидец?

- Он красивый человек, - задумчиво говорю я. – Мужчина, у которого великолепное тело и привлекательное лицо. Если бы он занимался модельным бизнесом, ничего бы это не значило, кроме одного: внешность - это деньги. Будь Марк моделью, он обращался бы с собой, как с ценной вещью.

Но Марк хотел стать художником. Слепой хотел рисовать. И не мог. Поэтому, как здесь принято, смирился со своим увечьем, нашел дело, хоть как-то соприкасавшееся с призванием, отнятым болезнью. Марк объясняет людям, ЧТО есть искусство. Преподает теорию людям, у которых все в порядке со зрением, но не с пониманием... Почему-то теорией искусства здесь увлекаются в основном женщины. А еще они хотят видеть и осязать красивое – хотя бы до того времени, как станут женами и матерями. Потом у них появляется своя, не столь огромная, но собственноручно созданная красота – и они забывают про искусство. Задвигают его на дальнюю полку, чтобы изредка вспоминать: ах да, есть же у меня и такое знание! Не слишком полезное, зато приятное.

Так что красавец Марк проводит свою жизнь в окружении женщин, влюбленных в красоту мира. Они и Марка любят – как умеют. Сердцем, душой, телом и тщеславием. Поэтому на бедного мужика идет охота. Может, он и не замечает, что его со всех сторон обложили, но я-то вижу. Не сегодня-завтра его заловит самая бойкая и настойчивая из охотниц. И крепко свяжет брачными узами непригодного ни к чему такому Марка. Довольно скоро он ей надоест, потому что красавец-трофей – это одно, а красавец-отец семейства – совсем другое. Есть браки, обреченные еще до заключения…

- О чем ты? – смеется Морк. – Он УЖЕ влип в свой обреченный брак! Он почти женат на беспамятной принцессе из морских глубин!

Я смотрю на Морка со смешанным чувством благодарности и злости. Хорошо, что он помнит о моем предназначении. Плохо, что он мое предназначение ни в грош не ставит. А из-за него я тоже начинаю сомневаться: есть ли смысл выходить за провидца? Конечно, Мулиартех покровительствует нашему союзу… Но много ли Мулиартех понимает в том, что происходит?

Тьфу, пропасть! Этак до вечера я разуверюсь во всех догмах фоморской нравственности! Какая все-таки зараза этот Морк!

- Кто-то когда-то упрекал меня в торопливости… - ухмылка не сходит с нахальной рожи моего спутника. – Притом, что кто-то и сам волну обгоняет. Подожди. Просто подожди еще несколько недель. И увидишь, как все переменится. Ты вот считаешь меня бунтарем и разрушителем. А я, между прочим, тишайшее существо. Сижу себе на камушке ровно, пялюсь на горизонт, жду, пока бездна свое слово скажет… Не то что вы с Адайей. Тебе кто-нибудь говорил, что вы похожи больше, чем любая другая пара близнецов? Обе собственницы, обе жадины, обе любите власть, обе не терпите возражений, обе не умеете проигрывать…