Убей меня! - [4]

И они чинно двинулись к нашему лагерю. Варвар, конечно, был уверен, что ему удалось перехитрить толмача - ведь он теперь, явившись в лагерь, сможет как следует рассмотреть и оценить силу моего войска, пересчитать наши осадные и огнеметные орудия... Ну а если случится такое, что мы его убьем, так и это опять же на пользу - Хрт примет искупительную жертву, и тогда ровские варвары будут стоять непоколебимо и биться до последнего, ибо все они (так они будут считать) попадут в дикий варварский рай.

Но у меня, как вы уже догадались, был совершенно иной расчет. Гурволода с почетом провели через главные ворота, ну а затем уже - кружным путем, минуя почти все когорты - и к моей палатке. И я, конечно же, к нему не выходил, а ждал внутри. Когда варвар вошел ко мне, я был один; сидел и пил вино. Возле меня стоял открытый ларь, доверху полный походной казной. Увидев сразу столько золота, Гурволод застыл от неожиданности и даже сильно изменился в лице. Я встал к нему, обнял как равного и пригласил садиться. Гурволод сел. Я подал ему кубок. Варвар отпил вина, сказал:

- Хмельное.

Я сказал:

- Иного не держу. Еще?

- Еще, - кивнул Гурволод. И снова выпил, и спросил: - Ты что, умеешь говорить по-нашему?

- Да, - сказал я. - Но почему это "по-вашему"? Теперь что ваше, то мое.

Гурволод посмотрел на ларь. Заметив это, я сказал:

- А что мое, то ваше. Ты, говорят, охоч до золота. Вот я и...

- Х-ха! - вскричал Гурволод. - Кто охоч? Ты что, решил меня купить?!

- Нет, - сказал я. - Зачем ты мне? Ты мне не нужен. Даже ваш хлеб, и тот мне ни к чему. Про хлеб, про плату за него я просто так велел сказать. Да нет, не просто так, а чтобы заманить тебя к себе. И ты пришел.

- А ты велишь убить меня? - и варвар чуть заметно улыбнулся...

- Нет, - сказал я. - Зачем? Я отпущу тебя живым. И даже одарю, - и я кивнул на ларь, - возьмешь, сколько захочешь. А нужно мне взамен только одно... Ты был при том, когда убили Полиевкта?

- Кого-кого? - переспросил Гурволод.

И он действительно не лгал. Ну что ж, он мог не знать его по имени... И я сказал:

- Посла. Плешивого посла из Руммалии. Он тоже, как и ты, сидел и пил вино, но тут вошел ваш старший ярл и положил перед послом меч Хальдера. Меч раскалился, стол начал дымить. Ваш ярл сказал... А после, когда наш посол упал, вы бросились к нему, разжали ему челюсти и нашли у него во рту осколки стекла. Так было?!

- Т-так, - ответил Гурволод. - Но откуда тебе все это известно?

- А! Пустяки! - и я небрежно отмахнулся. - И не такой уже я всезнающий, как это сразу может показаться. Да ты и сам сейчас в этом убедишься. Как, кстати, и ваш старший ярл убедится в том, что Руммалия очень, очень строго спрашивает с тех, кто губит ее полномочных послов. Где Айгаслав?! В Ярлграде?

- Нет.

- А где?!

Гурволод насмешливо поджал губы, немного помолчал, потом сказал:

- Когда я был еще очень молод, даже много моложе того, чем ты можешь это себе представить, я уже и тогда не сказал бы ничего лишнего тому, кто не одной со мной веры. Ярл Айгаслав там, где ему и положено быть. Так же и я нахожусь там, где мне это положено - в своем родном Ровске. А ты? Ты должен возвращаться в Руммалию.

А я на то сказал:

- Я и так в Руммалии, ибо всякая земля, на которую ступает руммалийский сапог, сразу становится нашей. И вот еще; чтобы ты не утруждал себя тайными подглядываниями да сбивчивыми подсчетами, скажу тебе начистоту: я привел с собой два полностью укомплектованных легиона, а это значит, что в каждом легионе по десять когорт, а в каждой когорте по пять манипул, а в каждой манипуле по шесть квардилий, а в каждой квардилии по двадцать воинов. То есть всего у меня двенадцать тысяч отменно обученной и прекрасно вооруженной пехоты. Кроме того, у меня еще имеется двадцать огнеметных и двадцать пять камнеметных орудий, а каждое орудие обслуживается десятью технитами. А стенобитных и...

Но тут я замолчал. Потом сказал:

- Впрочем, с тебя и этого довольно.

Потом еще подумал и сказал:

- А золота бери, сколько хочешь. И уходи. И закопай его как можно глубже, потому что как только я закончу свой обед, то прикажу опять открыть нещадную огненную стрельбу и уж на этот раз она не прекратится до тех пор, пока от вашего Ровска и действительно не останутся одни только чадящие рвы. Ну, что сидишь? Бери золото и уходи!

Гурволод даже бровью не повел, а лишь сказал:

- Я-то и золото возьму, я и уйду. И вы сожжете Ровск. А дальше что? Мы уже через неделю отстроимся, ибо возводить тростниковые хижины - дело нехитрое. А чтобы этого не случилось, ты должен не только сжечь мой город, но и взять его штурмом и перебить всех моих подданных, потому что огонь не причинит им никакого вреда - они переждут его в землянках. А уж о том, к чему может привести то, что ты оставишь позади своего войска моих разъяренных сородичей...

И он даже не стал договаривать фразу, а только нагло усмехнулся. Я спросил:

- А велика ли твоя дружина?

- Нет, - сказал варвар, - в ней всего пять тысяч. А в каждой тысяче по двадцать сотен, а в каждой сотне по четыре десятка, по семьдесят воинов в каждом. Дружин же всего три. Вот и считай.