Уберечь любовь - [43]

— Эмили? — услышала она голос миссис Бейкер. — Прости, девочка, что беспокою тебя. Понимаешь, я волнуюсь по поводу твоей тетки. Ты ведь знаешь, я теперь помогаю ей по хозяйству.

— Что она еще сделала?

— Эмили, напрасно ты так… По-моему, с ней что-то не так.

— Я не понимаю, — начала раздражаться Эмили. — Ей плохо?

— Эми, дорогая, тебе лучше приехать самой и посмотреть. Я даже подходить к ней боюсь. Она сидит в гостиной в своем кресле-качалке, раскачивается из стороны в сторону, и вид у нее очень странный. В комнате ужасный беспорядок, даже мебель поломана. Я хотела вызвать полицию, потом решила все-таки позвонить тебе. Может быть, она захочет поговорить с тобой.

— Сомневаюсь, — ответила Эмили. — Но я приеду. Завтра утром я буду в Иглтрэпе.

* * *

На следующее утро Эмили позвонила в дверь тети Рейчел. Ей открыла испуганная миссис Бейкер.

— Мелисса, доброе утро. Не делайте такого страшного лица. Сейчас мы во всем разберемся. Давайте я пойду к тете, а вы пока сделайте мне чай.

Миссис Бейкер облегченно вздохнула, пропустила Эмили в гостиную и с видимым удовольствием отправилась на кухню.

Тетя Рейчел была похожа на Медузу-Горгону: волосы косматыми клубками торчали во все стороны, пристальный взгляд направлен в никуда, рот широко открыт. Эмили испугалась. Теперь она поняла, какую ужасную ночь провела здесь Мелисса Бейкер.

Эмили тихонько подошла к тете и дотронулась до плеча. Та не пошевелилась. Рядом с креслом блестели осколки разбитой фарфоровой вазы и валялась скомканная газета. На коленях тети лежал толстый том в кожаном переплете.

— Тетя Рейчел, — тихо позвала Эмили, — это я, Эмили. Что с тобой? К тебе влезли грабители? Это они все сокрушили? Мебель переломали?

Тетя медленно повернула голову к племяннице.

— Переломали, — глухо повторила она. — Да. Все сломано много лет назад. И теперь уже ничего не починишь. Слишком поздно.

— Тетя, о чем ты? — не поняла Эмили. — Что у тебя не так? Можно, я помогу тебе?

— Никто, никто не может мне помочь. Нет больше никого, кто мог бы помочь мне. — Она говорила глухим бесцветным голосом, как робот. — Я думала, что однажды… однажды вернусь. И погляжу на него в последний раз. Но девушка поехала туда вместо меня. И он узнал, что я обманула его. Значит, он не захотел бы меня видеть. Я всю жизнь надеялась, что смогу объяснить ему. И он простит меня. Я бы заставила его смотреть на меня так, как он смотрел на нее. А теперь уже поздно, все поздно! — вдруг закричала она, и редкие слезы поползли по дряблым щекам.

Эмили напряглась, она понимала, что ей придется идти по минному полю. Но останавливаться нельзя.

— Тетя, о ком ты говоришь? — спокойно спросила она. — Об Оноре Горгульи?

Рейчел повела глаза в сторону и кивнула.

— Какое прекрасное имя. А сам он был красив как греческий бог. Я повредила лодыжку, а он поднял меня и держал на руках. Я тогда сразу поняла, чего хочу. Хочу, чтобы он никогда не выпускал меня из своих объятий. Но он никогда больше ко мне не прикасался. — Она сверкнула глазами. — А все потому, что пришла она. И с того момента изменилось все. Он по-прежнему был добр ко мне, но не отрывал от нее глаз. Она порвала с ним, как тебе известно теперь, потому что у него была семья, а жена не давала ему развода. Я бы осталась с ним навсегда, если бы он только слово сказал. Мне было бы все равно, что думают окружающие.

Эмили слушала, боясь проронить хоть слово.

Рейчел судорожно сцепила на груди руки.

— Ну почему он ни разу не попросил меня остаться с ним? Почему он хотел ее, а не меня? — Она помолчала, Потом продолжила: — А потом она сказала мне, что собирается вернуться к нему, потому что должна родить его ребенка. Я представила себе, как они лежат в постели, любят друг друга… Это было невыносимо… Я рассмеялась и сказала, что тоже жду от него ребенка. Наговорила ей, что он спал с нами обеими. Что для таких, как он, одной женщины всегда мало.

— И она… тебе поверила? — ахнула Эмили.

— Я же была старшей сестрой, которая всегда о ней заботилась. А он был богач, который изменял своей жене. Она знала, что у него до нее были другие женщины. Думаю, в глубине души она все время боялась, что он никогда не сможет остановиться. — Тетя Рейчел хихикнула. — Я тогда как раз болела, и она поверила, что у меня токсикоз и что я действительно беременна. Я только подогрела ее сомнения и страхи. Помню, она меня выслушала, потом выбежала из моего дома на улицу… и попала прямо под машину. Она-то особо не пострадала, но вот ребенок…

Краска бросилась Эмили в лицо.

— Мама потеряла этого ребенка?

— Она была такая слабая, — усмехнулась Рейчел. — Позволила его ребенку погибнуть. Будь она такой же сильной, как я, небольшое дорожное происшествие ему бы не повредило. Вот я бы родила. И мне было бы наплевать, что он внебрачный. А ей нет. У Люси вечно были моральные проблемы. Она проклинала себя за то, что любит женатого мужчину, была уверена, что будет за это наказана… и я наказала ее!

Эмили вдруг стало холодно, и она зябко передернула плечами.

— А что же мама сказала потом, когда стало понятно, что ты не беременна?

— Я объяснила ей, что ошиблась, но уж в следующий раз точно не промахнусь. Она и тут мне поверила. Люси убедила себя в том, что он действительно любит меня, и перестала читать его письма. А он все писал и писал ей, а я все время делала вид, что тоже получаю от него письма. — Рейчел глядела прямо перед собой. — Скоро она переехала и встретила другого мужчину. Это был не Оноре, конечно, но он очень любил ее, а Люси хотела все забыть. Потом родилась ты… Короче, у нее была здоровая и счастливая семья. Как же я ненавидела ее за это! — Резко выпрямившись в кресле, она опять сверкнула глазами. — Когда она вышла замуж, я поехала к нему. Он был тогда во Франции. Рассказала, что всю жизнь любила его, что готова быть для него всем, делать все, что он захочет. Я даже встала перед ним на колени. Но он никак не реагировал. Он, кажется, даже не слышал, что я ему говорила. Он хотел говорить только о ней. И об их ребенке. Тогда я разозлилась. Сначала я хотела рассказать ему про выкидыш, чтобы ему стало больно, а потом поняла, что ему невыносимо будет думать, что чужой мужчина воспитывает его ребенка, ребенка, которого он никогда не увидит. Я сказала, что Люси родила девочку, а потом вышла замуж. И что Люси больше не желает его видеть.