Уайклифф и козел отпущения - [22]

Все ящики стола были заперты, но ему не составило труда подобрать ключи. Он нашел немногое из того, что могло представлять особый интерес: в большинстве здесь хранились личные банковские счета чековые книжки, бухгалтерские книги, где Риддл учитывал свои доходы и затраты. Уайклифф положил бумаги обратно и решил попросить Скейлса проглядеть их более внимательно. В другом ящике находилась кипа счетов по домашнему хозяйству и расписки за текущий год.

В большом нижнем ящике Уайклифф обнаружил две книги: медицинскую энциклопедию и справочник по эндокринным заболеваниям. В обеих книгах были отчеркнуты отдельные места, касающиеся акромегалии и нарушений функций гипофиза.

«Лечебный эффект достигается лишь при оперативном вмешательстве или применении рентгенотерапии… Вызывается усиленной секрецией гипофизом так называемого «гормона роста»… Наиболее часто встречающиеся симптомы: утолщение костей черепа, лица, рук и ног… Заболевание часто приводит к поражениям внутренних органов, в частности к диабету и импотенции… В некоторых случаях картина заболевания смазана.

Акромегалики часто обладают недюжинной физической силой, но в более пожилом возрасте эти когда-то могучие люди становятся вялыми и слабыми».

Некоторые фразы были выделены.

В верхнем ящике другой тумбы находились всякие мелочи: ручки, карандаши, ластики и скрепки. В нижнем же он нашел кое-что занятное. Риддл, в своем желании систематизировать бумаги, заполнил этот ящик на два или три дюйма пачками документов, которые не подпадали под его систему. Уайклифф достал их и начал сортировать, благо пачки были аккуратно скреплены.

В основном там оказались газетные вырезки, по которым опытный человек мог составить представление о конъюнктуре на рынке акций. Одна маленькая пачка сильно заинтриговала сыщика, это были написанные от руки стихотворения, наивные и неумелые, но полные внутреннего одиночества и жалости к себе. В большом конверте лежали фотографии – по всей видимости, оригиналы газетных снимков, – изображавшие двух человек на трибуне, один из которых передавал другому президентскую цепь. Тут же лежал листок, где на машинке было напечатано пояснение: «Мистер Джонатан Риддл принимает пост президента Корнуэльской федерации архитекторов и строителей от уходящего в отставку мистера Дж. Д. Чиргуина».

На фотографии было видно, как Риддлу пришлось наклониться, чтобы бывший президент мог возложить на него знак отличия, и его лицо было повернуто к камере под неестественным углом, что еще более подчеркивало сильно выступающую вперед нижнюю челюсть, крупный нос и мощные надбровные дуги.

Уайклифф чуть не пропустил еще один маленький конверт, надписанный круглым детским почерком и адресованный Риддлу. Уайклифф достал лежащее там письмо и прочел его. Судя по дате, оно было написано за три дня до исчезновения Могильщика.

Уважаемый мистер Риддл,

Мне необходимо переговорить с Вами с глазу на глаз. Я не хочу приходить к Вам в офис или домой. Ежедневно, кроме субботы, я бываю одна в конторе Рыбного кооператива с полудня до часу. Это очень важно, и надеюсь, что мы сможем увидеться.

Искренне ваша, Хильда Пассмор.

P.S. Пожалуйста, не упоминайте маме о моем письме.

Уайклифф сложил письмо и спрятал в карман.

Остальные бумаги он убрал в стол, запер ящики на ключ, но продолжал сидеть. Перед его глазами возник реальный портрет печального и одинокого человека, глубоко озабоченного состоянием своего здоровья, со страхом глядящего в будущее, которое обещает ему неминуемую и быструю физическую деградацию. И не имеет значения, что подобный прогноз, может быть, является всего лишь плодом воображения… Уайклифф достал телефонный справочник и набрал номер Морли Хупера, пенсионера-бухгалтера, который, по словам Мэттью, вел наиболее важные дела Риддла. Подождав немного, он услышал в трубке голос, говорящий с очаровательным корнуэльским акцентом:

– Морли Хупер.

Поначалу Уайклифф старался быть дипломатичным, пока его собеседник не предложил задавать прямые вопросы.

– Меня интересует, не занимались ли вы его частными делами?

– Я помогал ему заполнять налоговые декларации и присматривал за инвестициями.

– Если не желаете, можете сейчас не отвечать, но мне хотелось бы знать, не вкладывал ли мистер Риддл средства в страховки и не делал ли пожертвований?

– Не вижу причин что-либо скрывать. Он получил десять лет назад страховой полис с выплатой по достижении им шестидесяти лет.

– На какую сумму?

– Пятнадцать тысяч фунтов.

– Этот полис имел бы силу в случае смерти Риддла в более раннем возрасте?

– Да, разумеется.

Уайклифф поблагодарил и повесил трубку. Не исключено, что Риддл покончил жизнь самоубийством, попытавшись выдать его за криминал. В этом случае – при удаче – страховка должна быть выплачена полностью. Правда, вряд ли Могильщика настолько беспокоили судьбы его наследников, чтобы так сложно обставлять свой уход из жизни. С другой стороны, кто может прочитать сокровенные мысли человека, чьи представления о будущем заключены в нескольких подчеркнутых фразах из медицинских изданий и небольшом собрании любительских стихотворений?

Уайклифф встал и через коридор прошел в спальню. Это была темная комната с массивной мебелью красного дерева, пропитанная ароматами, характерными для остальных помещений дома. Там не было ничего, что хоть как-то характеризовало владельца, кроме одежды, развешанной в гардеробе и лежащей на полках шкафа.