У юнги тоже сердце моряка - [21]

Разведчики дружно ответили:

- Зачислить! …Наутро гитлеровцы перешли в атаку. Завязался ожесточённый бой. В полдень враг выдохся, прекратил наступление, но артиллерийский и миномётный обстрел вести продолжал.

Нина перевязывала раненых в траншее. Кто-то сказал, что командир роты тяжело ранен. Он лежит на ничейной территории, и вынести его невозможно.

- Как это так невозможно? - возмутилась Нина и выглянула из траншеи. - Где он лежит?

Матрос, стоявший поблизости, ответил:

- Вон там. Но ведь всё кругом простреливается, да и из миномётов фрицы садят очень густо.

Нина, не ответив, бросилась к командиру взвода, попросила поддержать её пулемётным и автоматным огнём. И вот она выбирается из траншеи и уже ползёт туда, к раненому.

Свистят пули, рвутся мины, снаряды, но Нина ползёт, ныряя то в одну, то в другую воронку. Так она доползла до командира. Он был без сознания.

Она взвалила его на плечи и поползла обратно, кусая пересохшие губы, обливаясь потом. Бесконечно тяжёлым был этот путь.

Вот и бруствер окопа. Матросы приняли от неё раненого. А сама Нина соскользнуть в окоп не успела: поблизости разорвался снаряд, и её ранило в голову. Она вскрикнула и упала, потеряв сознание. Разведчики бережно подняли её и отнесли в береговой госпиталь. В ту же ночь Нину отвезли на катере в Геленджик. И она долго пролежала в госпитале.

А разведчики всё вспоминали худенькую девушку, спасшую многих защитников героической «Малой земли», - своего санинструктора Нинчика.

КЛАВОЧКА

Полночь. Клавочка Волошина накидывает на плечо кожаный мешок с письмами и по узкой траншее идёт к берегу.

Клавочка - почтальон 8-й гвардейской бригады. Уже три месяца она отвозит сюда, на «Малую землю», газеты, журналы, письма. Каждую ночь, как и все, кто совершает этот путь, она рискует жизнью. Но на фронте стараются не думать о смертельной опасности. Не думала о ней и Клавочка. Даже под вражеским обстрелом думала она об одном: скорее бы доставить письма, увидеть радостные лица моряков, которым она вручит весточку из дома. Для неё это были счастливые минуты, и она забывала о всех тяготах и тревогах.

В бригаде Клавочку знали все. Вот только фамилию её никто не помнил. Все звали по имени невысокую и на вид такую хрупкую девушку с наивными доверчивыми глазами и вздёрнутым носиком, усеянным веснушками. Все ждали её - и командиры, и солдаты, - встречали радостным возгласом: «А, вот и Клавочка!»

Знали её и моряки мотоботов, сейнеров и катеров, совершавшие каждую ночь рейсы к «Малой земле». У неё не требовали пропуска для проезда на Большую землю.

Постоянным пропуском её снабдил береговой комендант, называвший себя комендантом Новороссийска, хотя город ещё был в руках фашистов.

На берегу Клавочка присела на камень, недалеко от укрытия - целой горы мешков, набитых песком. Прихода судов на «Малую землю» ждали ещё несколько командированных.

Было тихо. Ярко светила луна, и море серебрилось. Клавочка смотрела вдаль и мечтала о том, что после войны она поедет в Москву учиться. Вдруг кто-то крикнул:

- Идут! Идут!

Она вскочила: на светлой морской глади появились чёрные точки. Это шли с Большой земли мотоботы, сейнеры и катера. Как всегда, их конвоировали «морские охотники». Суда везли новое пополнение - защитников «Малой земли», везли боеприпасы, продовольствие… И, как всегда, сердце у Клавочки тревожно забилось. Сейчас начнётся!

И действительно, через несколько минут началось - как каждую ночь. Гитлеровцы, владевшие почти всеми высотами, заметили караван судов. Над морем стали рваться снаряды, около судов взлетали фонтаны воды - это рвались фугасные снаряды. Наши корабли лавировали, упорно держа курс на «Малую землю».

Вдруг в стороне от каравана замелькали красные и зелёные трассирующие пули. Наши катера опоясали караван дымовой завесой. Клавочка сразу поняла: к каравану подбирается вражеский катер. Но ему навстречу уже нёсся наш катер-охотник.

Завязался поединок. Огненные трассы сверкали над морем. Враг не выдержал натиска и исчез.

Караван подходил к «Малой земле». Теперь гитлеровцы сосредоточили огонь по берегу. Но берег был высок, и снаряды перелетали в море метров на тридцать-пятьдесят или рвались вверху. На берегу визжали осколки, дырявили мешки с песком, звякали о камни.

Вот одно судно проскочило в «мертвую зону»-так называли прибрежную полосу, над которой пролетали вражеские снаряды. Судно ошвартовалось, за ним другое, третье…

Из-за укрытий выскочили грузчики, интенданты и начали выгружать суда. Осколки вражеских снарядов продолжали визжать в воздухе. Но люди не обращали на них внимания: не до них было. Быстрее бы разгрузить и нагрузить корабли, чтобы они до рассвета успели попасть на Большую землю. Проходит час. Разгрузка закончена.

Санитары уже несут раненых из берегового подземного госпиталя.

- Клавочка, где ты? - раздались голоса с одного из мотоботов.

- Иду! Иду! - сейчас же откликнулась девушка.

Мотобот, на котором плыла Клавочка, благополучно проскочил зону обстрела. Проскочили все корабли. Но береговой комендант облегчённо вздохнул только тогда, когда весь караван отошёл от «Малой земли» метров на пятьсот. …Прошли сутки. В полночь сержант Гладков, русый, загорелый моряк из 8-й гвардейской бригады, вернулся с передовой. Он был покрыт пылью, в порванной гимнастёрке: видно, задание было нелёгкое.