У врат преисподней ветрено… - [23]

Там стоял едва переносимый едкий запах пролитых химикатов. У него заслезились глаза. Должно быть, здесь размещался склад. Большинство посуды с реактивами осталось цело, как и коробки с запасными частями, снабженные аккуратными этикетками. Тем не менее, ничто не наводило на мысль о военном назначении лаборатории. Производственного оборудования оказалось немного. Несомненно, это место использовалось только для исследовательских работ. Хотя, разумеется, небольшое производство могло размещаться в другой части первого уровня.

Он вышел из склада и толкнул еще одну дверь слева от себя. Сначала ему показалось, что она заперта, но со второго раза дверь подалась. Несмотря на то, что склад пах реактивами, новая комната попахивала сыростью. Это оказался кабинет. Вокруг были разбросаны папки, записные книжки; а вот шкафчик для микрофильмов оказался поврежденным; его содержимое отсутствовало. Он еще заметил небольшой старомодный кабельный монитор, и, заинтересовавшись, куда нацелены телекамеры, включил его. Экран замерцал, появилось изображение части наружного коридора. Он стал переключаться с одного канала на другой, но всякий раз на экране возникали то ничем не примечательный коридор, то какая-то пещера или комната, пока после очередного переключения экран не вспыхнул поярче: в очередной комнате оказалось прекрасное освещение.

В комнате находилось двое мужчин и женщина.

Женщину Алан раньше не видел. Но мужчину ни с кем нельзя было спутать. Лишенное кожи, словно ее ободрали, красное тело Корсо при хорошем освещении выглядело еще более отталкивающе, а грузное туловище все еще накрашенного Огненного Шута колыхалось в такт дыханию.

Взволнованный Алан попытался включить звук, но, видимо, соответствующий регулятор на мониторе отсутствовал. Он не имел представления, где находилась троица, но достаточно уверенно можно было предполагать, что эти камеры наведены на разные места первого уровня. Значит, они должны быть где-то рядом.

Женщина подошла к Огненному Шуту и прижалась к нему всем телом, пальцами правой руки поглаживая его по спине.

Он улыбнулся – как-то в высшей степени благородно, если учесть, что теперь за ним охотились – и бережно отодвинулся, что-то ей говоря. Она, видимо, не обиделась. Корсо выглядел оживленнее. Он явно ощущал необходимость безотлагательных действий – в отличие от Огненного Шута.

Алан вдруг услышал движение в соседней комнате и торопливо выключил монитор.

– Господин Пауйс? Сэр? – раздался голос сержанта.

– Что такое? – отозвался Алан, ругаясь внутренне: «Чтоб ты сдох!»

– Я только хотел узнать, как у вас дела, вот и все… Здесь же воняет – сил нет.

– Я в порядке, сержант, благодарю.

Он услышал, как сержант вернулся на свой пост. Теперь он заметил еще одну, меньших размеров дверь, ведшую из комнаты. У этой двери не было никакого запора, только выступ в верхней части. Когда дверь не открылась, он потянулся получше рассмотреть этот выступ. Выступ представлял собой небольшую полосу металла, соскальзывающую в углубление. Алан повозился с ней немного, потянул, и, наконец, механизм сработал; дверь открылась. Никогда раньше Алан не видел засовов.

В свете аварийной лампы он разглядел узкий низенький проход. На одном ушке (другое отломилось) криво висела ржавая табличка. Алан схватил ее, с отвращением ощущая пальцами прикосновение грязной ржавчины, и разобрал надпись: Всему персоналу вход запрещен! Он отпустил табличку, и она громко звякнула о стену, когда он пошел дальше по тоннелю. Через некоторое время он наткнулся на еще одну дверь, но эта вообще не открывалась. Алан прошел мимо и добрался до конца тоннеля, который наполовину перегораживала еще одна упавшая тяжелая стальная дверь. Он перелез через нее, размышляя, ходил ли кто-нибудь здесь с тех времен, когда нижние уровни, использовавшиеся первоначально для хранения оружия, военной техники и под воинские казармы, забросили после Великого разоружения две тысячи сорок девятого года.

Откуда-то спереди послышался шум, и Алан, пораженный, автоматически выключил аварийную лампу.

Голоса доносились сначала неясно, а потом, когда Алан осторожно придвинулся поближе, стали различимы слова.

– Мы не должны были оставлять невредимыми те механизмы. Если какой-нибудь дурак станет в них ковыряться, случится Бог знает что.

– Пусть узнают, – голос Огненного Шута звучал подобно ударам сердца.

– Вот только на кого свалят? – услышал Алан слова измученного Корсо. – На тебя. Да, не связываться бы мне со всем этим…

– Ты согласился с моими открытиями. Теперь передумал?

– Да нет… Черт!

Алан услышал, как кто-то споткнулся.

Хихикнула и заговорила женщина:

– Ты уж очень спешишь, Корсо. Что за срочность? Они сейчас прочесывают те коридоры, о которых знают. У нас достаточно времени.

– Если только они не обнаружат шлюпку, прежде чем мы до нее доберемся, – проворчал Корсо.

Алан крался за ними в темноте.

– Меня только топливо беспокоит. Ты уверен, что нам хватит топлива? – спросил Огненный Шут.

Хотя этого человека и обвиняли в намерении взорвать мир, Алан чувствовал к нему несомненное расположение, вслушиваясь в густой, теплый голос.