У волшебства запах корицы - [54]

За окном послышался сначала женский даже не крик, а вой, сменившийся звуком падения чего-то большого и тяжелого.

Я непроизвольно оторвала взгляд от телепорта.

Эрин, стоявший у подоконника, отряхнул руки и, глядя вниз, во двор, изрек нравоучительным тоном:

— Запомните, милые дамы, если вы решите штурмовать окно неприятеля, нужно использовать приставные лестницы с крючьями, чтобы осаждаемым не так просто было их оттолкнуть от края стены.

— Вы их скинули? — Голос Пайрем дрожал. — Они же разбились…

«Нашлась тут жалостливая, — подумалось мне, — да и вообще, если так рассудить, у христианского слова „жалость“ ядовитый корень, который в первую очередь отравляет самого желельщика».

— Не разбились, а приземлились на тела своих сестер по вере, — педантично уточнил эльф, одной этой своей фразой получив от меня десятку бонусов симпатии.

— Однако, сеньориты, медлить не стоит. — Остроухий кивнул на портал. — Переход действует ограниченное время и скоро свернется, так что стоит поторопиться. И еще, сразу предупрежу: я подцеплял выход наугад, из ближайших, что сейчас стабильны и активированы. Скорее всего, это будет центральный телепортационный зал Актыра или общественный зал межконтинентальных перемещений, как вариант еще рамка местного университета чародейства — она тоже часто активна, если совсем не повезет, то выйдем в чьих-то частных владениях, но это вряд ли.

— Ну-ну, — тихо прокомментировал Фир.

Как оказалось, фраза таракашки оказалась пророческой.

Первым, подавая нам пример, телепортом воспользовался эльф. Он коротко, буквально в два шага взял разбег, резко прыгнул вверх, сильно согнув ноги, а потом ухнул в рамку телепорта как в колодец, аккуратно вписавшись в проем, так, что между его плечами и контуром расстояние получилось не больше толщины мизинца. «Ловок, чертяка», — подумалось невольно.

Следующей я решила отправить Пайрем. Этой девице все же стоило задать вектор ускорения, как тому ежу из поговорки, который птица гордая.

— Теперь ты. — Я посмотрела в глаза послушнице. Она еще сильнее прижала рушник к груди (и чего, спрашивается, ухватилась за эту тряпку) и нерешительно кивнула.

— Давай, залезай на стул и прыгай, точно так же, как Эрин, но только прямо, солдатиком. В детстве наверняка ведь купалась, в речке ныряла, и тут давай так же.

— Нннет, не купалась… — выдало это чудо.

— Тогда вот сейчас и научишься, — излишне оптимистично заключила я.

Девушка, опираясь на мою руку, взгромоздилась на один из стульев, а потом уже с него шагнула в рамку телепорта. Падая, Пайрем все же оглушительно завизжала, обеспечив мне частичную звуковую контузию. «Интересно, она повторит трюк „девица верхом на шее эльфа“ или приземлится нормально?» — подумалось некстати.

Дверное полотно, которое упорная монахиня продолжала брать тараном, дало трещину, да так, что щепа полетела в разные стороны. Недолго думая, я схватила свой саквояж, закинув его в телепорт. Повторив акробатический этюд Пайрем, взобралась на сиденье, чтобы нырнуть в «прорубь» телепорта.

Однако и матерь Секлетерия не дремала. Ее рука, показавшаяся из щели, оттолкнула спинку стула, и монахиня ворвалась в келью.

— Не уйдешь, мракобесье отродье! — С этим криком она ринулась ко мне.

Я решила, что хорошенького помаленьку, и прыгнула вниз. Подвела меня вечно о чем-то то кричащая, то пищащая госпожа Мода. Юбка оказалась объемной и длинной. За ее-то край и ухватилась последовательница учения Златокрылой.

Я уже была полностью в светящемся пространстве, когда сильный рывок дернул назад.

— Отстегивай низ амазонки! — писк Фира помог сориентироваться. Дернула ткань на себя, как дедка приснопамятную репку, а потом, вырывая с мясом все крючки и застежки, просто-напросто отодрала от костюма юбку целиком, оставшись в панталонах. Монахиня, тянувшая с той стороны, наверняка, получив желанную добычу целиком, кубарем полетела к стене, но я этого уже не увидела. Телепорт начал сворачиваться.

— Давай! — скомандовал таракашка, — он сейчас и с той стороны схлопнется.

Этого-то он мог бы и не пояснять. Пара шагов, и я оказалась на месте, которое не походило ни на одно из перечисленных эльфом. Вывалившись из рамки, упала грудью на необструганные горбыли.

Первое, что увидела, — изгвазданные в грязи сапоги гренадерского размера. В уши ударил веселый и пьяноватый гвалт луженых мужских глоток.

— О, рэбя, вот и третья профурсетка пожаловала!

Этот комментарий был встречен одобрительными выкриками.

Я подняла взгляд чуть выше сапог. Попала! Вокруг были демоны.

Корчма, более всего похожая на бандитский притон, была грязной и зловонной. В нос ударил запах немытого тела и перебродившей браги. И демоны. Много. Здоровенные, с загнутыми, как у архаров, рогами, они смотрели на меня, как на новое развлечение. Столько мышц и тестостерона разом в жизни еще не встречала (матч «Спартак» — «Зенит», на который меня как-то затащил одногруппник Юрик, не в счет, там тестостерона не было, был лишь адреналин, да и то у фанатов, а я все два с хвостиком часа кутала нос в шарф, про себя моля, чтобы сыграли не важно как, лишь бы побыстрее).

— Хоть последняя пришла уже готовая, — пробасил все тот же голос, принадлежавший, не иначе, главарю этой теплой компании.