У волшебства запах корицы - [53]

Когда, закрепив концы подъемного средства, кинула ее вниз, так что верёвка со ступеньками резво размоталась из рулона, эльфу как раз оставалась пара метров до стены. Он бежал на диво резво, а следом за ним — толпа монахинь: кто с вилами, кто с рогатинами, а кто просто так, то ли для массовки, то ли реально для того, чтобы голыми руками изничтожить диверсанта.

По лестнице Эрин не забрался, а буквально взлетел, и, перевалившись через подоконник, тут же втянул спасительный подъёмный механизм следом.

Я просто-таки не могла оставить увиденное без комментария:

— Мечта любого мужчины, когда за ним женщины носятся толпами.

— Ага, — отдышавшись, выдал эльф, — а кошмар — когда преследуют с намерением разорвать в клочья. — Затем, осмотрев меня с головы до ног, выдал: — Я тоже рад видеть вас, Кассандриола, в добром здравии. Хотя последнее вызывает сомнение. Я имею в виду ваше душевное здоровье…

Если перевести на нормальной язык слова эльфа, получалось: «Какого лешего ты, Кесси, сюда приперлась?»

— Мое здравие в полном порядке, просто я не смогла оставить в беде подругу…

— Еще одну? — обреченно вырвалось у ушастого. Похоже, он провел аналогию: Айвика — ночная серенада, и сейчас мысленно готовился к чему-то подобному.

— Открывайте! — донеслось из-за двери. Судя по звукам, Секлетерия нашла то, что можно использовать в качестве тарана.

Выглянула в окно. Шустрые монашки уже тащили приставную лестницу. Засада.

— Ну, как будем выбираться? — задала я самый актуальный на данный момент вопрос.

— А о чем вы, княгиня, думали, когда сюда шли? — светским тоном осведомился эльф, хотя глаза его при этом метали громы и молнии.

— Я надеялась на вас. — Невинный взгляд и руки, разведенные в жесте «это само собой получилось», заставили Эрина закипеть так, что пар из ушей того и гляди пойдет.

— Вот и выбирайтесь сами, а я пошел. — Шпиён встал с пола и, отряхнув колени, направился к выходу.

Звук, характерный для барана, решившего испытать новые ворота на прочность, донесшийся с той стороны двери, несколько охладил его пыл.

— Да-да, и с другой стороны нас тоже ждут, — прокомментировала я.

— Арий за это дорого заплатит, — тихо прошептал эльф. Не иначе рассчитывал, что его никто не услышит.

— Золотом? — В критической ситуации желание язвить проявлялось у меня сильнее обычного.

— Нет, так просто он от меня не отделается, — мстительно ответил леголасообразный, обнаруживший, что лучше свои мысли держать при себе, не надеясь на тугоухость собеседников. А потом, оглядевшись по сторонам (Пайрем, созерцая Эрина, изображала кролика, перед которым удав извивался причудливыми кольцами), выдал: — Мне нужна рамка, любая, хоть оконная, хоть от картины. Чем меньше, тем лучше, но так, чтобы вы могли в нее пролезть.

— Для телепорта? — Я, кажется, начала понимать, что задумал ушастый. Хотя и не представляла: как? Магии-то в эльфе нет.

— Да, именно.

Пробежалась взглядом по келье. Оконная рама — ее не выломать. Зеркал и картин нет. Зато были пяльца. Пайрем замерла в благоговейном ужасе. Судя по всему, я совершила страшное богохульство, просто вырвав недовышитый рушник с ликом то ли святой, то ли мракобеса (образ из узелков в мешанине разноцветного мулине одинаково походил на обоих).

Критически осмотрела раму: небольшая, полметра шириной и сантиметров семьдесят длиной. Без юбок я пролезу однозначно, как и послушница. А вот эльф… Хоть он мужик и не бодибилдерской наружности, но плечи-то пошире женских будут.

— Пролезете? — Я продемонстрировала эльфу находку. Эрин, в это время увлеченно копошившийся с какой-то цацкой на полу, поднял голову.

— Издеваетесь? Вы бы, Кассандриола, еще рамку от мозаики витража предложили.

— Альтернатива — косяк от дверей, — указала кивком головы на «аналог» пялец, — но выламывать его будете сами.

Пайрем, наблюдавшая за нашей пикировкой, стояла, бережно прижав к себе поруганный мною рушник (все-таки, наверное, это был лик святой, раз послушница так за него ухватилась), и боялась вымолвить хоть слово.

— Ладно, между дверным проемом и этим… — эльф неаристократично ткнул на пяльца, — пролезу как-нибудь в сей пробник форточки.

Он подхватил свой амулет (или что это у него было) с полу, и, выпрямившись, взял у меня из рук рамку. Поставив на небольшом расстоянии два стула (друг напротив друга), Эрин на края сидений положил пяльца.

— А сейчас — не отвлекайте меня.

Я вроде и так не собиралась этим заниматься, Пайрем многословностью вообще не отличалась, а Фир, высунувший усы из прически, лишь недовольно перебирал лапами, не иначе молча критикуя действия дилетанта.

— Активировать амулет экстренного переноса без подстраховки через бетта-гиминную матрицу? Вот так, по-варварски? Да он рехнулся! — не выдержала членистоногая душа таракашки.

Благо сия возмущенная тирада была высказана на пределе слышимости, ускользнув от внимания как Эрина, так и Пайрем.

Тем временем леголасообразный опустил амулет в центр пялец. Цацка зависла в воздухе, а потом медленно, нехотя, начала раскручиваться против часовой стрелки. Лучи, исходящие из этого ювелирного подобия пятиконечной звезды, начали заворачиваться лепестками, заполняя пространство прямоугольного контура равномерным светом.