У Волги и на Кубани - [5]

— Прошу удостоверение личности, — сказал он и, внимательно ознакомившись с документом, опросил грубоватым, с легкой хрипотцой голосом: — На фронте были или из тыла?

Я доложил, что на фронте с первого дня войны и что только недавно вышел из тяжелых боев под Севастополем.

Выслушав мой ответ и вроде бы удовлетворившись им, Шумилов вышел из-за стола, пожал мне руку и кивнул в сторону дивизионного комиссара.

— Представьтесь члену Военного совета армии.

Дивизионный комиссар привстал, поздоровался со мной, назвался коротко:

— Абрамов.

Командарм снова сел за стол, еще раз прочитал мое предписание, снова повертел в руках удостоверение, долго всматривался в меня, потом неторопливо сказал:

— Обстановка на фронте сложная. Войска дерутся хорошо, но управление ими отстает. Начальник штаба армии полковник Новиков — человек грамотный, исполнительный, но в сложной обстановке порой теряется и многое упускает в работе. Вот я и попросил Военный совет фронта найти ему замену…

Слова «многое упускает в работе» меня несколько озадачили, ведь эта оценка относилась к работе начальника штаба.

— Предстоят тяжелые бои, — продолжал генерал Шумилов, — так что постарайтесь как можно быстрее вникнуть в обстановку.

Мы пошли в блиндаж начальника штаба. Полковник Н. М. Новиков стоял, склонившись над картой, развернутой на столе, и не сразу нас заметил. Когда мы подошли совсем близко к нему, он повернулся, встретился лицом к лицу с командармом и как-то растерялся. «Нервный и боится командующего», — подумал я. И хотя Новиков еще не знал, что он уже не начальник штаба армии, но, видимо, догадался, что ничего хорошего от прихода Шумилова ждать ему не приходится.

Командующий, не глядя на Новикова, с какой-то особой суровостью бросил:

— Передайте дела новому начальнику штаба товарищу Ласкину, а сами направляйтесь в распоряжение Военного совета фронта.

Полковник Новиков не шевельнулся и не вымолвил ни единого слова. Было ясно, что все эти тяжелые, ошеломляющие слова командарма для него были полной неожиданностью. Шумилов вышел. Я хорошо понимал душевное состояние Новикова. Он хотел ознакомить меня с положением дел на фронте, но, заметив его растерянность, я сказал, что обстановку мне доложат операторы.

Да, первая моя встреча с генералом Шумиловым была, прямо скажем, несколько сухой, официальной и не совсем товарищеской. Глядя на бывшего начальника штаба, я подумал, что, возможно, и мне уготована такая же судьба. Ведь она на фронте не всегда зависит от самого офицера, а часто определяется всякого рода обстоятельствами. А иногда — волей начальника.

…Наступила темная ночь. Мы с операторами изучали и анализировали обстановку. В блиндаж неожиданно вошел командарм.

— Ну как выглядит обстановка на фронте? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжал: — У противника танковые и моторизованные дивизии. Маневрируют они умело. Надо постоянно следить за ними, для борьбы с танками всегда держать наготове артиллерию, особенно истребительные противотанковые артполки. Следует хорошо подумать и над определением районов, по которым будем использовать залпы реактивных минометных полков. Такого мощного массированного огня «катюш» мы до последних дней еще не применяли. Ни в коем случае нельзя допустить их ударов ближе километра от своей пехоты. И вместе с тем надо, чтобы войска быстро использовали их огневой удар для атаки…

Потом командарм внимательно выслушал мое мнение, которое я основывал на опыте севастопольской обороны, в частности, относительно создания резервов и оборонительных полос.

Этот короткий разговор сразу убедил меня в хороших деловых качествах командарма. Всегда считалось, что достоинства военачальников такого масштаба нужно оценивать по трем качествам: первое — высокая оперативная подготовленность, то есть способность глубоко анализировать обстановку, уметь оценивать противника, раскрывать его замысел, грамотно использовать в бою свои силы и средства; второе — умение организовать взаимодействие; третье — твердое и умелое руководство войсками в ходе сражения. Всеми этими качествами в полной мере, как я потом убеждался многократно, обладал генерал Михаил Степанович Шумилов.

В эти дни войска изучали приказ Народного Комиссара Обороны СССР И. В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 года, в котором указывалось, что немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду и Волге и хотят любой ценой захватить Северный Кавказ с нефтяными и другими богатствами, что отступать дальше — значит загубить себя и вместе с тем нашу Родину, что немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Поэтому надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской земли. Ни шагу назад без приказа высшего командования! Таков призыв нашей Родины.

Конечно, каждый боец и командир должен был проникнуться глубоким пониманием сложившейся обстановки, требований приказа и сознанием личной ответственности за судьбу Родины. В этом направлении проводилась большая партийно-политическая работа. И конечно, такой приказ не мог не найти самого горячего отклика среди людей.

Глава вторая У стен волжской твердыни

Ожидалось новое крупное наступление врага, поэтому советское командование проводило наращивание сил в районе Сталинграда и укрепление рубежей обороны.