У Вечного огня - [53]

 Лицо на портрете будто нахмурилось.

 — Ты думаешь,  стоит жить? Для чего Сереженька? Потом узнаю! Не хочешь сказать? —  тяжело вздохнула, наклонилась. Провела указательным пальцем по фотографической щеке сына. Холод стекла  отрезвил. Что это я? Огляделась  по сторонам.  С ума сошла?

 — Пойду я  сынок! Спи спокойно! — поднялась,  и, не оглядываясь, пошла по дорожке. Надо жить! Шепчут  губы.

 Надя остановилась у магазина. В доме ничего нет. А  кошелек с деньгами остался лежать на диване. 

 — Деньги забыла! Завтра занесешь! — продавщица Шура взяла ее за руку. — Из окна тебя увидела.

 Надя вошла,  растерянно оглядела полки.  Шура  прошла между рядов,  наполнила пакет. — Держи!

 Старушка в черном платке поглядела ей вслед, покачала головой.

 —  Ходит туда и обратно. Туда и обратно! — махнула  сморщенной ладошкой в сторону городского кладбища. — В чем только дух держится! Как помешанная! Не видит никого!

 — Она сильная!  —  отвернулась Шура от старухи, не желая поддерживать разговор.

* * *

 Павел перелистал страницы. Не удается сосредоточиться на содержании.  Как из тумана,  перед глазами встают лица, лица. Темные, ввалившиеся глазницы Надежды Ивановны.  Сможет ли она забыть происшедшее, начать новую жизнь? Ведь еще молодая! Вадим Евгеньевич. Тамара — местная красавица! Говорят, ей равных в городе не было, пока не растолстела. Какие у нее заботы! Спи, ешь. А сын не уважает, грубит, не стесняясь посторонних.  Толстая голая ветка царапнула по стеклу. Павел посмотрел в окно.  Опять ветер,  дождь собирается, а там и зима недалеко.

 — Можно к Вам!?

 — Проходите! — указал на стул,  Павел Андреевич, вошедшему адвокату. — Чем могу быть полезен?

 — С делом, еще раз, хочу ознакомиться. — Анатолий Алексеевич достал платок, вытер намокший лоб. —  Хотя бы одного мальчика, выпустить под залог? Сколько нужно? Я устрою!

 — Не надо ничего устраивать! До суда останутся в следственном изоляторе! — Павел Андреевич достал  сигарету, из лежащей на столе пачки, щелкнул зажигалкой,  затянулся, выпустил дым.

 — Мальчика! —  прищурил глаза. — Володьку? — Мальчик подозревается в убийстве. В зверском убийстве,  совершенном с особой жестокостью. А вы, под залог! Он опасен для общества!

 — Не судите строго! Да не судимы будете! — скривил рот в улыбке, Анатолий.

 — Прекратите! — прошипел Павел, и хлопнул по столу рукой. Стакан с водой подскочил, жидкость выплеснулась на поверхность стола.

 — Нервы надо лечить! — отодвинул стакан, Анатолий Алекссевич.

 — Мне плевать на все ваши доводы, рассуждения! — отошел от стола Павел, поймав на себе испуганный взгляд Алексея. — Я не могу забыть обгоревшего трупа, стеклянных, обезумевших от горя, глаз матери! Вы говорите, дети!? — остановился перед мужчиной, следователь. — Дети! Восемнадцать, уже совершеннолетние! И поступок, увы, далеко не детский! Уголовная ответственность узаконена, с четырнадцати лет. Они ответят, за содеянное, по полной программе, уж я постараюсь! —  он снова хотел  ударить кулаком, но сдержал себя.

 — Тогда, второй вопрос! Свидание матери с сыном предусмотрено законом,  насколько мне известно!? — постучал согнутым пальцем  по кожаной папке, адвокат.

 — Предусмотрено! Только не в тяжких случаях! —  Павел,  с жадностью потянул сигаретный дым.

 — В порядке исключения! Учитывая возраст подозреваемых! — Анатолий увидел расширенные от гнева глаза Павла, поднял руку вверх. — Пока, они не осуждены судом, они подозреваемые! — медленно, со знанием дела, произнес мужчина.

 Павел тяжело задышал, сдерживая желание ударить назойливого гостя.

 — Хорошо! Свидание будет предоставлено у меня в кабинете.

 — Вот это уже другое дело! Когда? Позвольте узнать?  — поднялся  Анатолий Алексеевич, пятясь к двери. Щеки его покраснели от напряженного разговора.

 — Сообщу  по телефону!

 — Видал, каков тип! — крикнул Павел, едва захлопнулась дверь. — Так и въехал бы ему по толстой физиономии.

 — Не обращай внимания! — улыбнулся Алексей. — Они тебя в покое не оставят, пока в суд не передашь!

 — У меня все бумаги готовы! — хлопнул  ладонью  Павел, по стопке бумаг. —  Свидание им надо!  Ладно, пусть полюбуются на своих отпрысков!

 Павел собрал на столе бумаги, сложил в папку.

 — Я к прокурору, а ты сходи в редакцию! Расспроси, кто в центральную прессу и на телевидение в Москву сообщил? — он покрутил в воздухе рукой. — Так, неназойливо! Не ругайся ни с кем!

* * *

 Алексей обрадовался неожиданному поручению. Ему ужасно надоело сидеть в кабинете.  Допросы, бумаги. Вся обстановка, связанная с убийством,  угнетает его.  Он быстро собрал папки на столе, сунул в сейф, повернул дважды ключ, надел куртку и выщел в коридор. Пробежав мимо дежурного,  выскочил на улицу, вдохнул полной грудью прохладный осенний воздух.  Городская редакция находилась недалеко, и он с удовольствием пошел по тротуару, насвистывая какой-то непонятный мотив.

 Старое, двухэтажное строение местной газеты.  Каждый день,  здесь готовят свежий номер, перепечатывая  новости с компьютеров, чтобы горожане могли ознакомиться с событиями, происходящими в стране и в мире. Алексей поднялся по ступенькам и остановился, вдруг ощутив скованность в ногах. Никогда здесь не был! Как зайду! Что скажу! Оробел парень. И входит в мою компетенцию таковое посещение? Он глубоко вздохнул, набрав полные легкие воздуха, и потянул на себя тяжелую деревянную дверь. За стеклом небольшого аквариума у лестницы, пожилой мужчина пьет чай из большой синей кружки. На, развернутой на столе, газете, два куска хлеба, намазанные маслом, и два кружка колбасы на пластмассовом одноразовом блюдце.