У Вечного огня - [14]
— Осторожнее нельзя! — потер ладонью занемевшую шею. Окинул недовольным взглядом, испуганного, бледного, с трясущимися губами, раннего посетителя.
— Ну, что у тебя!
— Там, там! — брызжа слюной, заикаясь, произнес, Степка. — Там, у огня, человек сгорел!
— У какого огня, говори яснее! — закинув руки за голову, потянулся сержант. — У костра что ли? Так вроде не зима еще, чтобы костры разводить! — усмехнулся, довольный своей остротой, и подмигнул Степке.
— Памятник, огонь, человек! — путаясь во рту, языком, прокричал Степка.
— Ты что кричишь! — застегивая пуговицы на кители, вышел из соседней комнаты, Геннадий Иванович. — Присядь! — положил руку на плечо Степана, усадил на стул.
— Налей воды! — повернулся к сержанту. — Успокойся и расскажи! — мужчина протянул дворнику, стакан.
Зубы Степана застучали по стеклу, трясущаяся рука расплескала воду. Он отпил несколько глотков.
— Там, у памятника, человек!
— Покажешь? — встал Геннадий Иванович.
Степа кивнул.
— Пойдем, посмотрим! — участковый надел фуражку.
Они вышли из отделения. Степан, размахивая метлой, побежал по тротуару в сторону парка.
Геннадий Иванович торопится следом за дворником. Что-то Степка напутал. Может, пьяный прилег. А может, померещилось с перепоя. Вчера, кто-нибудь из бомжей заглянул в каморку, угостил водкой. Вот и пригрезилось мужику. С кем не бывает. Зря спешим. Сейчас придем, а там уже и нет никого. И вовсе не было. Ругать нельзя! С дурака, спроса нет! Пробежав несколько шагов по узкой тропинке, ведущей к обелиску, Геннадий Иванович уже издалека заметил у вечного огня на решетке, темный предмет. Куча старого тряпья, намеренно принесенного, чтобы осквернить памятник. Молодежь погуляла. Для них ничего святого нет! Ну, я им задам! Решил участковый. Больше молчать не стану! Распустили! Сладу с ними нет! И чему только в школе учат! Но, приближаясь к обелиску, он почувствовал, как сердце сменило ритм. Нет, похоже, не мусор.
Степа уже приблизился к памятнику. Крепко, поставив древко метлы в грунт, обнял веник, и замер, дожидаясь милиционеров.
У Геннадия Ивановича перехватило дыхание. Медленно, переставляя, вдруг онемевшие, ноги, он приблизился.
Сомнений не может быть. Труп обгоревшего человека! Пьяный, случайно, забредший, бомж, но факт налицо. Труп! Только этого не хватало! Такое за годы службы в небольшом городке не случалось видеть!
— Что делать будем, Геннадий Иванович? Скорую вызывать? — тихо спросил Валера,
Мужчина, словно очнулся от тяжелого сна.
— Да, конечно! И скорую, и бригаду оперативников. Нам не справиться. Придется Павлику поработать! Если, не пьяный! Значит, убийство!? Какая жестокость! — трясущиеся пальцы соскальзывают с цифр мобильника. Эх, раннее утро, человек нежится с молодой женой, а тут я.
— Алло! — откликнулся заспанный голос Павла.
— Извини, друг, знаю, в отпуске. Ты у нас квалифицированный специалист!
— Разбудили, так говорите, по существу! Что случилось?
— То ли несчастный случай, то ли убийство. У вечного огня, в парке!
— Сейчас буду! Ничего без меня не трогать!
Павел поцеловал жену в пухлую, розовую, теплую, пахнущую чем-то душистым, щеку, и соскользнул с кровати.
— Ты куда? — Нина, не открывая глаз, повернулась на бок.
— Скоро приду! Спи!
Мужчина натянул брюки, заправил рубашку. Забежал в ванную, плеснул горсть холодной воды в лицо, надел туфли, и, открыв дверь, вышел на площадку.
Сбежав по лестнице, выскочил из подъезда, на ходу продевая руки в рукава куртки, побежал по тротуару, поеживаясь от утреннего холода. Первое расследование убийства. Надо приложить все усилия для раскрытия. Радость и тревога одновременно окутали его сознание.
— Наконец, то! — встретил молодого следователя, участковый.
— Ничего не трогали? — заикаясь, произнес, Павел. — Труп опознали?
— Кто ж его опознает? — вздохнул Геннадий Иванович.
Глаза Павла с удивлением рассматривают несчастного. То ли, бомж, забрел на огонек погреться. То ли убийство. Но если убийство, то чудовищное, по своей жестокости.
Он приладил фотоаппарат, щелкнул. Подошел сбоку, щелкнул еще раз.
— Может быть, была драка? Где-нибудь недалеко?
Геннадий Иванович снял фуражку, почесал затылок.
— Вчера вечером из кафе звонили. Приехали минут через двадцать, уже все было тихо.
Машина скорой помощи, резко затормозила возле аллеи. Седой мужчина в белом халате склонился над трупом.
— Парень молодой. Явно видны кровоподтеки на голове. Похоже, его сначала избили, потом положили на огонь.
— Мог ли он сам упасть?
— Избитый? — Федор Григорьевич из-под съехавших очков, поглядел на молодого следователя.
— Все подробности после вскрытия. Но вряд ли он мог сам приползти к памятнику.
— Если драка здесь и произошла!
— Возможно!
Геннадий Иванович сдвинул густые брови на переносице, наблюдая, как санитары выполняют привычное, для них, дело. Принесли носилки, положили тело, прикрыли простыней. Отнесли в машину. И только когда, скорая, скрылась из виду, тихо произнес:
— Жаль парня!
Глава 7.
Павел, окинул взглядом монумент, и вспомнил, сказанную участковым фразу о происшедшем ночью в кафе, скандале. Выпили, поссорились, подрались, выскочили на улицу, побежали в сторону парка, а здесь, и случилось убийство. Молодежь нынче горячая! Он прошел вдоль аллеи. Примятая трава! Человека тащили. Вот и следы крови. Эксперт прав. Избили и положили на огонь!
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.