У тебя иное имя - [45]

Он проснулся в десять часов от голода. Открыл банку консервов и съел ее содержимое стоя. Потом принял душ, побрился, надел модный пиджак Рикардо Мельи и вышел.

Ровно в одиннадцать тридцать он подошел к подъезду Лауры, к подъезду своего психоаналитика. Это совпадение было, без сомнения, одной из тех щелей, что появляются порой на твердой и гладкой поверхности реальности. “Происходит что-то странное”, — думал он, поднимаясь в лифте.

Лаура поцеловала его и провела в гостиную, предупредив, чтобы он говорил потише: “Девочка спит”.

Они сели друг против друга и долго смотрели друг другу в глаза, и безграничная любовь перетекала из глаз одного в глаза другого, словно по руслу, издревле предназначенному для этой цели. Лаура была немного бледна и улыбалась улыбкой падшего ангела. Ни он, ни она не решались заговорить. Потом она поднялась, подошла к письменному столу и достала из тайника свой дневник. “Вот, — протянула она дневник Хулио, — прочитай то, что я написала сегодня после похорон. Здесь все”.

Хулио читал последние страницы дневника, и до него доходило то, что в глубине души он уже знал: что Лаура была женой Карлоса Родо и что, безумно любя Хулио, она решилась убить мужа — не столько для того, чтобы убрать препятствие, сколько затем, чтобы показать, на что она способна ради любви.

— Но ему же наверняка делали вскрытие? В его смерти обвинят нас, — высказал опасение Хулио.

— Нам нечего бояться, — заверила она. — В последние дни он находился в постоянном напряжении. Ему приходилось слишком много работать, и он постоянно принимал амфетамины и транквилизаторы. Он уже много лет не мог жить без этих таблеток, но сам себе не признавался в своей зависимости от них. Сердце у него остановилось, когда он был наверху, у себя в приемной, — писал какой-то доклад. Доза, растворенная в кофе только ускорила процесс. Труп обнаружила я, так что у меня было время вымыть термос, прежде чем я позвонила одному из коллег мужа по клинике. Они давно подозревали, что необычайная работоспособность Карлоса объяснялась приемом стимулирующих препаратов, и я лишь подтвердила это. Из дружеского расположения к нему и для того чтобы избежать скандала в Аюнтамьенто, куда его собирались принять на работу, коллеги написали в документах, что смерть наступила в результате остановки сердца. Сейчас он уже похоронен, любимый, больше нам ничто не угрожает.

Хулио был растерян и даже немного испуган тем, с какой легкостью можно менять существующее положение вещей и как хорошо все складывается для него. “Это дело рук Тересы, — подумал он, — Тересы Сагро, которая сейчас надевает ради меня маску вдовы”. Подумав еще несколько секунд, он произнес: “Но это именно то, что происходит в романе ‘У тебя иное имя’, который я сейчас пишу”.

— Просто наша с тобой история, любимый, это настоящий роман, — ответила на это Лаура, закидывая ногу на ногу.

— Как легко убивать! — задумчиво произнес Хулио.

— Когда это делается во имя любви, — добавила она.

Всю ночь они разговаривали, не касаясь друг друга. Когда занялся рассвет, они обнялись...

Они никак не могли насытиться. Наконец, Лаура сказала: “Тебе пора уходить, любимый. Я не хочу, чтобы тебя увидела дочка, когда проснется. У нас вся жизнь впереди”.

— Вся жизнь, любовь моя. Наша жизнь и жизнь других. Вся жизнь, — ответил охваченный страстью Хулио.

Когда он вышел на улицу, над городом поднималось солнце.

— Рассвет... — думал он. — Какое странное слово. Какая странная жизнь! Какое странное все вокруг! Я ни в чем не виноват, в случившемся нет даже тени моей вины. Мы просто глина, мягкая и изменчивая — еще одно слово, которое, должно быть, происходит от слова “измена”. Но, Боже, какая любовь! Как мы любим друг друга! И какой у меня получится роман!

Он припарковал машину неподалеку от своего подъезда. Подметальщик мел тротуар огромной щеткой, насвистывая что-то себе под нос. Хулио приблизился к нему:

— Извините, что это вы насвистываете? — спросил он.

— “Интернационал”, сеньор, гимн социалистов, — услышал он в ответ.

Улыбнувшись про себя, Хулио открыл дверь подъезда, вошел в лифт, нажал нужную кнопку и вдруг почувствовал абсолютную уверенность в том, что, когда он войдет в свою квартиру, то обнаружит на письменном столе законченную, совершенно готовую рукопись романа под названием “У тебя иное имя”.