У тебя иное имя - [13]
“Я обедал в баре неподалеку отсюда и за обедом размышлял обо всем этом. Я пришел к выводу, что, наверное, у успеха два вектора: один направлен вверх (это внешняя сторона, та, которую все замечают), а другой — вниз (это цена, которую мы за свой успех заплатили)”.
“Какую цену заплатил я?
Ну, я вам прежде уже рассказывал о своих юношеских мечтах — о том, что хотел стать писателем, но все откладывал и откладывал тот день, когда брошу все дела и сяду за письменный стол. Я и сейчас еще мечтаю об этом. Да, еще я хотел стать чахоточным, но мне не хватило таланта”.
“Но если говорить серьезно, мне никогда не удавалось написать больше трех страниц подряд, и при этом удалось подняться на довольно высокую ступень в крупном издательстве. Это я решаю, что следует опубликовать, а что нет, но подвластны мне лишь чужие творения. Другие пишут книги, а я решаю их судьбу. И хуже всего то, что, если бы мне предложили поменяться с этими другими ролями, я бы не согласился. Я до сих пор наивно верю, что эти две роли можно совместить. Но интуитивно чувствую, что каждый мой шаг вверх по лестнице власти отдаляет меня от возможности творить. Наверное, именно поэтому известие о предстоящем повышении не обрадовало меня.
Вот, собственно, о чем я думал сегодня за обедом...”.
“Если бы мы с Тересой по-прежнему были вместе, если бы она была жива — возможно, мне и удалось бы что-нибудь создать. Она меня... не знаю, как сказать... вдохновляла, что ли? Но вот что интересно: недавно я познакомился с другой женщиной — я о ней еще не рассказывал. Так вот, эта женщина совсем не похожа на Тересу, но иногда мне кажется, что это Тереса, явившаяся мне в другом облике”.
“То, что я сейчас расскажу, наверное, покажется вам абсурдом — вам ведь хорошо известно, что я никому и ничему не доверяющий скептик.
Одним словом, в прошлую среду, когда я лежал больной в постели, произошло нечто — мне очень стыдно, но я вынужден произнести это слово — сверхъестественное. Пока я читал роман, подаренный мне Тересой в день нашей последней встречи, комнату постепенно заполнило некое невидимое, но очевидное присутствие. А потом из клетки вырвалась канарейка и начала испуганно биться о стены.
Мне доводилось слышать, что мертвецы проделывают шутки такого рода: открывают птичьи клетки, заполоняют своим присутствием дом, зажигают и гасят свет и тому подобное.
После того что я уже описал, черты Тересы и Лауры (Лаура — это та женщина, о которой я сегодня упоминал) стали сливаться в моей памяти. Лицо одной проступало сквозь черты другой, словно давая мне понять, что Тереса воплотилась в Лауре, что она заполнила глаза, и жесты, и улыбку Лауры, чтобы показать мне: она все еще здесь, она по-прежнему может быть со мной, пусть даже в другом теле. Теперь я припоминаю, что когда впервые увидел эту женщину, Лауру, то мне показалось, что она явилась из другого мира. И в тот миг, когда я это понял, во мне что-то изменилось. Сегодня утром, прямо в своем рабочем кабинете, я начал писать детективный рассказ, и у меня получается довольно неплохо. Герой рассказа — писатель, который убивает свою жену. Точнее, не убивает, но ему все равно приходится расплачиваться за это. В общем...”
“Кстати, я хотел вам еще рассказать, что снова стал слышать “Интернационал”. Больше года его не слышал — и вот, пожалуйста: он вернулся. Также неожиданно, как исчез. И по-прежнему меня волнует, как волновал когда-то давным-дав-но... Полагаю, что теперь к восторгу примешиваются смутные угрызения совести и легкая грусть по безвозвратной минувшей юности”.
“Если бы я был на вашем месте и слушал то, что я сейчас говорю, я решил бы, что передо мной сумасшедший... Допускаю, что так оно и есть. Однако мое безумие не помешало мне преуспеть в жизни. Если, конечно, понимать под преуспеянием достаточную зарплату, достаточную власть и достаточную свободу...”
“Но, возможно, преуспевать — значит писать. Да, именно писать. Написать книгу и выразить в ней все, что я знаю и что мне неизвестно. Я люблю читать, да и по роду моей деятельности мне приходится много читать, и я давно заметил, что романы страдают тем же недостатком, что и сама жизнь, а именно полной необъективностью. И жизнь, и книги — однобокие. Они или описывают очевидное, или погружают читателя в скрытую ложь. Скрытую, потому что ее элементы состоят из той же материи, что и элементы очевидного и явного. Исключения, конечно, встречаются, но их немного”.
“Я знаком со многими писателями. Обычно это очень нервные люди. И очень лживые. Каждый уверен, что ему досконально известен роман его жизни, хотя на самом деле знает лишь кое-что о женщине, с которой спит. Наши знания о нас самих такие же неполные, как знания о герое любого романа”.
“Когда мой сын был маленьким, он часто плакал по ночам, и мне приходилось то и дело вставать к нему. Я стал записывать сны, которые снились мне в тот момент, когда меня будил детский плач. Иногда за ночь набиралось восемь-девять разных снов. А когда сын подрос и стал спать спокойно, я утром, во время бритья, с трудом мог припомнить хотя бы один сон. Я это к тому, что ночью, к примеру, с нами происходят вещи, которые необязательно запечатлеваются в нашей памяти, и вместе с тем потом, в течение дня, они влияют на нас тем или иным образом. Это касается не только снов, но и жестов, эмоций, незаметного старения, невысказанных желаний.
Хуан Хосе Мильяс (1946, Валенсия) – испанский писатель и журналист, лауреат премий «Sesamo», «Nadal», «Primavera», а также Национальной премии в области прозы «Планета» (2007). Ирония, тонкий психологизм и проницательность, умение видеть события повседневной жизни в совершенно неожиданных, фантастических ракурсах, придают прозе Мильяса неповторимое своеобразие и очарование.Роман «В алфавитном порядке» (1999) конструирует фантастический мир, в котором становится очевидна условность любых порядков, законов и схем.
Три рассказы, странных, как сновидения. Исповедь человека, лучшие воспоминания которого связаны с жизнью… в шкафу; история превращения жены в пластмассовый манекен; коммивояжер, выходя из внезапного беспамятства, понимает, что чудом разминулся с собственной смертью.
В произведениях Валерия Казакова перед читателем предстает жесткий и жестокий мир современного мужчины. Это мир геройства и предательства, мир одиночества и молитвы, мир чиновных интриг и безудержных страстей. Особое внимание автора привлекает скрытная и циничная жизнь современной «номенклатуры», психология людей, попавших во власть.
Валерий Попов – человек, который видит удивительное повсюду: на американском хайвее, в английском парке, посреди Ладоги и в собственном доме. Его знаменитые друзья-писатели и чуть менее знаменитые питерские соседи, детские воспоминания, зрелые размышления и многое-многое другое живут в сборнике путешествий и приключений «За грибами в Лондон».
Смерть – конец всему? Нет, неправда. Умирая, люди не исчезают из нашей жизни. Только перестают быть осязаемыми. Джона пытается оправиться после внезапной смерти жены Одри. Он проводит дни в ботаническом саду, погрузившись в болезненные воспоминания о ней. И вкус утраты становится еще горче, ведь память стирает все плохое. Но Джона не знал, что Одри хранила секреты, которые записывала в своем дневнике. Секреты, которые очень скоро свяжут между собой несколько судеб и, может быть, даже залечат душевные раны.
Талантливый и эксцентричный акционист Веронов гордится своим умением шокировать общество неожиданными перфомансами. Его дерзкие выходки замечены – художнику предложена сделка, от которой он не имеет сил отказаться. Вскоре после заключения сделки самодовольный экспериментатор понимает, что в нем поселился «гость»… Новый роман Александра Проханова рассказывает о трагедии современного художника, который в поисках самовыражения и погоне за славой забыл об исходных нравственных началах, о культурном «табу», удерживающем его творчество от перерождения в нечто ужасное как для самого творца, так и для окружающих.
Известная французская писательница и журналистка Анн Берест — автор четырех романов и написанной в соавторстве со своей сестрой Клер Берест биографической книги «Габриэль», удостоенной в 2017 году премии «Великие судьбы». «Требуется идеальная женщина» — ироничная притча о поисках женского совершенства. Для участия в престижном фотоконкурсе Эмильена планирует создать серию портретов идеальных женщин, достигших совершенства во всем. К такому замыслу ее подтолкнул нервный срыв лучшей подруги: неутомимая Клер, глава крупного агентства, безупречная мать и жена, неожиданно очутилась в психиатрической клинике с синдромом эмоционального выгорания.
Зарубежная повесть. По страницам журнала «Иностранная литература». 1955—1975. Кобо Абэ. Женщина в песках Эрико Вериссимо. Пленник Фридрих Дюрренматт. Авария Йордан Радичков. Жаркий полдень Виктор Рид. Леопард Ежи Ставинский. Час пик Джером Д. Сэлинджер. Над пропастью во ржи Иштван Эркень. Семья Тотов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В рубрике «Из классики ХХ века» — валлийский поэт, прозаик и драматург ДиланТомас (1914–1953). Журнал печатает несколько рассказов писателя, а также его ироническое эссе о поездке в США.
В рубрике “Писатель и общество” “ИЛ” публикует книгу английского писателя и телеведущего Алена де Боттона (1969) “Озабоченность статусом”. Это, по-существу, нравственно-философский трактат о том, как “мы добиваемся взаимности от окружающих”. Автор не учит пренебрегать общественным положением вовсе, но рассказывает с привлечением большого количества исторических примеров, как относительны и подвижны людские представления касательно общественного статуса, и ненавязчиво советует не тратить жизнь на суету сует, а обзавестись желаемым положением в общности по своему вкусу.
Франко Арминио (1960) “Открытки с того света”. Вот именно. Несколько десятков репортажей от первого лица, запечатлевающих момент смерти рассказчика.“Я один из тех, кто за минуту до смерти был в полном порядке”. Или:“На могильных досках таких, как я, изображают с длинными закрученными усами. Я даже не помню, как умер”.Перевод Геннадия Кисилева.