У сумрака зелёные глаза - [3]

— Вы курите трубку? — сказала я, тоже затягиваясь. — Так непривычно такое видеть в наши дни.

— Да, сигареты я не очень жалую, — ответила Аида. — Старая привычка.

Она постелила на траву свою куртку, и мы уселись, глядя на звёзды и пуская струи дыма. Ночной покой озера утихомирил моего дракона, и я, кажется, начала трезветь. Не хотелось думать о плохом, Андрей с его девицей остался далеко, а рядом были только сосны, звёзды и лёгкая табачная горечь. Наваливалась усталость — такая, что и потеря дорогих туфель казалась пустяком, и даже не было сил удивляться тому факту, что я вот так, среди ночи, махнула на природу с совершенно незнакомым человеком.

— Не думайте ни о чём, Алёна. Смотрите на звёзды и мысленно устремляйтесь к ним. Пусть ваш ум очистится от суеты.

Наверно, эта встреча и поездка была мне нужна. Здесь, у ночного озера, наедине с природой, я действительно отрешалась от всего мелкого и недостойного. Целительная сила ночи и — не скрою — обаяние моей новой знакомой исподволь делали своё дело.

От души зевнув, я поёжилась.

— Вы устали? Может, отвезти вас домой? — прозвучал голос Аиды, обволакивая меня шёлковой пеленой заботливости.

— Не хочу домой, — вздохнула я.

— Ну, тогда посидим ещё.

…Проснулась я в машине — на заднем сиденье, завёрнутая в клетчатый плед. Над озером уже занялась заря, и поверхность воды тихо розовела под ещё не рассеявшейся дымкой тумана. Аиды не было видно, зато прекрасно стали видны красавицы-сосны. Кутаясь в плед, я вышла из машины и вдохнула полной грудью… Господи, как прекрасен мир! Как мелко и глупо всё, что было вчера!

Я спустилась к воде: захотелось помыть многострадальные ноги, ступни которых стали совсем чёрными. Кромка берега у самой воды была песчаной, образовывая что-то вроде маленького пляжа, и мне подумалось, что весьма недурно было бы позагорать здесь. Одной рукой приподнимая подол, а другой придерживая плед, я вошла в воду по щиколотку. Потирая ноги друг о друга, я смывала с них не грязь, а прошлое.

— А, вот вы где, — послышался голос Аиды. — Решили искупаться?

Она спускалась ко мне с букетом полевых цветов и крышкой от термоса, полной земляники.

— Доброе утро, Алёнушка.

— Доброе, — улыбнулась я. — Нет, купаться не буду, только ноги помою немножко.

— Кстати, а где ваша обувь? — спросила она, протягивая мне цветы и землянику.

— Ой, это мне? — удивилась я. — Спасибо… Туфли там, на улице остались. Я их забыла, когда от того урода убегала. Главпочтамт ему среди ночи понадобился, видите ли… Эх, хорошие были туфельки, и стоили недёшево.

— Может, они ещё там? Давайте вернёмся, посмотрим.

Я вздохнула.

— Навряд ли… Вы забыли, где мы живём? У нас всё тащат, что плохо лежит.

— Час ещё ранний, может, не успели умыкнуть, — улыбнулась Аида. — Так, держитесь-ка…

Не успела я ойкнуть, как очутилась у неё на руках, едва не просыпав ягоды. Она держала меня легко, словно я ничего не весила.

— Ой, зачем вы? Тяжело же!

Аида с лёгкой улыбкой ответила:

— Чтоб вам снова не пачкать ножки, позвольте вас отнести к машине.

Я поражалась той силе, которая скрывалась за её внешне хрупким сложением. Ростом Аида была не намного выше меня, да и весила вряд ли больше, а вот поди-ка — несла меня, как ребёнка, наверх по крутому берегу.

— Ну, ни фига себе, — только и смогла я сказать, когда она бережно усадила меня в машину.

Аида как будто даже не запыхалась. Теперь, разглядев её при свете утра, я нашла её фантастически красивой — одни волосы чего стоили, да и черты лица не подкачали. Только цвета глаз я не могла разобрать за желтовато-коричневыми стёклами дымчатых очков. Узкие джинсы облегали её стройные ноги, позволяя оценить редкую гармоничность и изящество их сложения, а двигалась она пластично, уверенно и с достоинством. В то же время в вырезе ноздрей её аристократически правильного носа было что-то немного хищное.

По дороге я задумчиво клала в рот ягодку за ягодкой и не заметила, как всё съела. Когда мы приехали на место моего ночного приключения, я и не надеялась найти туфли, но — о чудо! — они до сих пор стояли там. Я радостно рассмеялась.

— Ну надо же! Их никто не тронул, поразительно.

— Просто никого ещё нет, — сказала Аида, обводя взглядом пустую сонную улицу. — Вам повезло.

— Да уж, везение редкостное, — усмехнулась я, всовывая ноги в туфли и морщась при этом. Босиком было свободнее и легче, а теперь — снова эти колодки с каблучищами. Я с завистью посмотрела на мягкие мокасины Аиды из коричневой замши: вот уж удобно должно было быть в них!

Повисла пауза. Я разглядывала плавные, респектабельные очертания машины Аиды — золотисто-коричневого «Майбаха», в стёклах которого отражалась пустая улица и рассвет над городом, и не знала, как быть дальше, какие найти слова. Отчего-то стало грустно до слёз.

— Спасибо вам большое, — наконец сдавленно выговорила я.

— За что? — спросила Аида, заглядывая мне в глаза с беспокойством. — Что такое? Вы, кажется, собрались плакать?

— Ну… За цветы… за эту поездку. — Я шмыгнула носом, прижимая к себе букет. На меня всё больше «накатывало», я чувствовала, что раскисаю, и злилась на себя. — Не обращайте внимания, это называется «после вчерашнего», — пояснила я с усмешкой.