У самого синего моря - [3]
Вспомнили мы, наконец, про Мишку, позвали его, а он не идет. Остановился возле кучи нерастопленного вара и все щупает блестящие черные куски.
— Ну ладно, — сказал Виктор, — ты тут оставайся, а мы с папой пойдем вон в тот летний павильон и будем там есть мороженое.
— Нет, нет! И я с вами! — закричал Мишка и вприпрыжку побежал за нами.
За столом Виктор заговорил о своем теплоходе. Он там помощник капитана.
— И я тоже на корабле работаю! — похвалился Мишка, уплетая мороженое, и начал рассказывать про свой фанерный корабль, а заодно и про Томку, которая все сама хочет быть капитаном.
— А разве же девчонки бывают капитанами?! — проворчал Мишка. Все было бы хорошо, но вот, когда съели мороженое и мы с Виктором встали из-за стола, Мишка вдруг заупрямился:
— Не пойду отсюда!
— Это еще почему? — удивился я.
— Я потом тебе скажу… — шепнул покрасневший Мишка.
Виктор улыбнулся, подозвал официантку.
— Принесите, пожалуйста, еще одну порцию мороженого вот этому капитану, — сказал он и надвинул Мишке бескозырку на самый нос.
Съел Мишка еще одну порцию и опять ни с места.
Тут уж я рассердился и потянул его за рукав. Но он вырвался и захныкал:.
— Не могу-у встать…
— Да что с тобой случилось? — забеспокоился я.
— Н-не знаю… — заревел Мишка. — Я к стулу почему-то прили-ип.
Поднимаю его, смотрю — и стул вместе с ним поднимается.
— Ну, и дела! — сказал озадаченный Виктор.
Стали мы вдвоем отрывать Мишку от стула.
Отлепили, а на Мишкиных штанах — черное липкое пятно.
— Ведь это он вару наложил в карманы, — догадался я, — Вот поросенок!..
— Да, не растерялся парень, — засмеялся Виктор и на прощанье крепко пожал Мишке руку. — Понял теперь, капитан, как корабли на мель садятся? То-то! Смотри, никогда не нагружай карманы варом. Обещаешь?
— Обещаю, — смущенно пробормотал Мишка.
— А на корабле настоящем побывать хочешь? — спросил Виктор.
— Хочу! — обрадовался Мишка и тут же стал уточнять: — А что, вы меня сейчас на свой теплоход возьмете?
— Сейчас-то нет, а вот через два дня приходите всей командой. Кто знает, вдруг ты понравишься нашему капитану, и он возьмет тебя юнгой…
Пока мы ели мороженое и купались, Томка устроила Павлику засаду.
3
Павлик сидел под развесистой акацией и следил за божьей коровкой. Его глаза стали большими и светлыми. Он улыбался. Красной летучей искрой божья коровка слетела на теплый шершавый ствол дерева.
На ее спине совсем, как на Томкиных матрешках, были нарисованы черные точки — глаза. Две прямых линии — нос и рот.
Павлик затаил дыхание. Он догадался: это совсем и не лицо. Это просто так, чтобы пострашнее было. Чтобы враги испугались и не съели. А рот у божьей коровки совсем маленький. И сама она очень полезная. Оберегает растения от вредителей.
Неподалеку от Павлика в кустах притаилась Томка. Она все придумывала, как бы отомстить ему.
Наконец она тихонько подошла к Павлику и сказала.
— А у меня желуди есть. Давай из них бусы сделаем? Павлик молча отмахнулся, как от надоедливой мухи. Глаза его сразу стали скучными. Он ждал, когда Томка уйдет.
Но Томка не уходила. Она вспомнила, что больше всего на свете Павлик любит возиться со всякими букашками. Вот хоть вчера, например. Был уже вечер. Павлика везде искали, а он заигрался у муравейника и уснул.
Томка высыпала желуди в траву и села рядом с Павликом. Он сердито отодвинулся.
— А хорошо бы… — Томка мечтательно подняла глаза, — хорошо бы такой зоопарк сделать из разных там жуков и муравьев.
Павлик слегка оживился и недоверчиво покосился на Томку. Она как ни в чем не бывало придвинулась к нему поближе и, ласково заглядывая в глаза, начала тараторить.
— Хочешь, ты будешь директором зоопарка? Хочешь? А клетки для зверей сделаем из спичечных коробок. Или можно в матрешек посадить жуков. Хочешь? А дождевые червяки — они же будут как змеи. Я такое место знаю — там дождевых червей много! Хочешь, покажу!
Блестящие Томкины глаза торчали почти возле самого носа Павлика. Он слушал ее, словно завороженный. Он боялся шевельнуться. Томка не вытерпела и потрясла его за плечо.
— Ну хочешь, что ли? Говори!
Павлик покраснел и молча кивнул.
— Тогда побежали — червей накопаем, — обрадовалась Томка. — Они в старом сарае.
Томка бежала впереди. Она то и дело оборачивалась и говорила Павлику:
— Там… этих червей… сколько хочешь… Я сама видела…
Остановились они возле заброшенного рыбацкого сарая на берегу моря.
Заглянула Томка в дверь и поморщилась. В сарае темно и сыро. С потолка свисает паутина.
Павлик нерешительно выглянул из-за Томкиного плеча.
— Вон в том углу копай… — прошептала Томка. — На тебе лопату. — Она протянула ржавую железку и опять ласково посмотрела на него. — Ну иди, иди, чего же ты?
— Темно… — поежился Павлик.
— Да ты не бойся! — горячо зашептала Томка. — Это ведь сначала только кажется, что темно. А потом ничего — привыкнешь. Меня когда бабка в чулан сажает, так мне вначале тоже темно и даже страшно. А потом хоть бы что! Зато червей там сколько!
Павлик нерешительно топчется на месте, а уж Томка прямо из себя выходит — все придумывает и придумывает:
— Мы сто зверей поймаем для нашего зоопарка. Мы даже тысячу поймаем! Ты будешь директор, а я кассир. И к нам будут ходить по билетам дети и даже взрослые!
