У. С. - [3]

Странно, что он не мог припомнить его имени.

Он снял книгу с полки и перелистал страницы. Даже и теперь на него повеяло чем-то неприятным. Да вот он, Уильям… Уильям… надо заглянуть вперед, чтоб отыскать фамилию. Уильям Стэйнсфорт.

Его собственные инициалы.

Уолтер решил, что это совпадение еще ничего не значит, но оно подействовало на ход его мыслей, ослабив сопротивление его навязчивой идее. Ему было так не по себе, что, получив следующую открытку, он даже почувствовал облегчение.

«Теперь я совсем рядом», — прочел он и невольно перевернул открытку на другую сторону. Его взору предстала знаменитая центральная башня Глостерского собора. Он уставился на нее так, словно она могла ему о чем-то поведать, потом, сделав над собой усилие, принялся читать дальше:

«Как Вы могли догадаться, мое передвижение не вполне в моей власти, но поскольку все идет хорошо, очень надеюсь увидеться с Вами в конце недели. Тогда у нас и впрямь будет схватка. Любопытно, узнаете ли Вы меня!

Мне не впервой придется воспользоваться Вашим гостеприимством. Сегодня вечером руки у меня холодноваты, но рукопожатие, как и прежде, исполнено сердечного тепла.

Вечно Ваш У.С.

P.S. Не напоминает ли Вам кое о чем Глостерская башня? Скажем, о глостерской темнице?»

Уолтер тотчас же отнес открытку в отделение полиции и спросил, не может ли он рассчитывать на охрану полиции на время уик-энда. Улыбнувшись ему, дежурный офицер сказал, что он уверен, что это шутка, но он поручит кому-нибудь последить за его жилищем.

— Вы до сих пор не представляете себе, кто бы это мог быть? — спросил он.

Уолтер покачал головой.

Это было во вторник. У Уолтера Стритера была масса времени, чтобы поразмыслить о предстоящем уик-энде. Сначала ему показалось, что он до него не доживет, но, как ни странно, уверенность его не убывала, а росла. Он засел за работу так, будто он может что-то сделать, и вскоре обнаружил, что может. Не так, как прежде, но, как ему показалось, даже лучше. Словно нервное напряжение, в котором он жил, подобно кислоте, рассосало пелену непроизвольных мыслей, стоявших между ним и его работой. Сейчас он был к ней ближе, и его герои не безропотно покорялись его указаниям, но самозабвенно, всем своим существом участвовали в тех испытаниях, через которые он их проводил. Так проходили дни, и когда в пятницу забрезжил рассвет, то казалось, что этот день был таким, как все, пока что-то одним толчком не вывело его из состояния транса, в котором он пребывал, и он внезапно спросил себя:

— Когда начинается уик-энд?

Длинный уик-энд начинается в пятницу. Его снова охватил страх. Он пошел к входной двери и выглянул на улицу. Это была пустынная загородная улица с домами, построенными, как и его собственный, в стиле Регенства. Высокие массивные столбы ворот венчались кое-где полукруглыми чугунными консолями. Фонари по большей части были неисправны: зажигались всего два или три. По улице медленно проехала машина, несколько человек перешло с одной стороны на другую. Все было нормально.

За день он выходил на улицу несколько раз и не заметил ничего необычного. Так что когда наступила суббота и никакой открытки не последовало, страхи его улеглись почти совсем. Он даже чуть было не позвонил в полицию сказать, чтобы не беспокоились и никого не присылали.

Свое слово они сдержали и действительно прислали кого-то. Во второй половине дня, как раз в то время, когда чаше всего появляются приезжающие на уик-энд гости, он направился к дверям и меж двух незажженных фонарей увидел полицейского, первого, какого ему довелось увидеть на Шарлотт-стрит. По тому облегчению, которое он испытал при виде его, он понял, в какой тревоге он жил. Он почувствовал себя теперь в большей безопасности, нежели за всю свою жизнь, и даже чуточку стыдился того, что причинил лишние хлопоты и без того занятым людям. Может, ему нужно пойти и поговорить со своим неизвестным защитником, предложить ему выпить чашку чая или пропустить стаканчик? Было бы недурно услышать, как он посмеется над фантазиями Уолтера. Но нет. Его безопасность, как ему казалось, будет больше обеспечена, если будет исходить из безличного, анонимного источника. «Охрана полиции» звучит куда внушительнее, чем какой-нибудь «констебль Смит».

Выглянув несколько раз из верхнего окна — ему не хотелось, стоя в дверях, разглядывать его в упор — он убедился в том, что его страж по-прежнему на месте. Один раз, ради пущей достоверности, он попросил свою домоправительницу проверить это странное явление. К его огорчению, вернувшись назад, она сказала, что никакого полицейского не видела. Но у нее было не в порядке с глазами, и когда Уолтер отправился туда несколько минут спустя, он совершенно отчетливо увидел его. Разумеется, полицейский не должен стоять на месте, и, когда смотрела миссис Кендал, он, должно быть, отошел.

Работать после ужина противоречило заведенному им порядку, но в этот вечер ему работалось. Он был в ударе. Им овладел какой то экстаз: слова сами текли из-под его пера. Было бы глупо смирять творческий порыв ради того, чтобы побольше поспать. Дальше, дальше. Правы те, кто говорит, что позднее время — это время работы. Когда домоправительница зашла пожелать ему спокойной ночи, он едва оторвал от работы глаза.