У расстрельной стены - [62]
— Да нет, не обижают, все хорошо. Простите, но…
— Вот, ехал, всю ночь репетировал, а сейчас и слов найти не могу, — растерянно усмехнулся Матвей, чувствуя и понимая скованность дочери и опасаясь, что она сейчас просто встанет и уйдет. — Аня, я знаю, что вы живете с приемными родителями, они удочерили вас, если память мне не изменяет, где-то в конце сорок восьмого. Так ведь? В общем, когда-то я хорошо знал вашу маму. Не приемную, конечно, — настоящую.
— Вы… работали вместе?
— Нет, работал я — точнее, служил — в другом месте, — грустно улыбнулся Дергачев. — В органах. Тогда наше ведомство называлось НКВД. Сейчас это КГБ — наверное, слышала?
— Да, конечно, — кивнула Анна. — Но мама… Вы знаете, что ее… что она…
— Да, Аня, знаю. Я все знаю. И мне очень жаль, что я тогда ничего не смог для нее сделать, — сокрушенно вздохнул Матвей. — Время такое было — когда-нибудь ты это поймешь. Но так получилось, что я любил твою маму. Очень любил… А когда ее арестовали… В общем, единственное, что мне удалось тогда, это через несколько лет забрать тебя из детского дома. Вернее, помочь твоим приемным родителям удочерить тебя. Думаю, это было лучше, чем в детдоме жить…
— Да, конечно, — вновь согласно кивнула девушка, но он почувствовал, что сказано это скорее из вежливости, для поддержания хоть какой-то видимости разговора.
— Аня, я понимаю, что прошло столько лет, что я очень виноват перед тобой и твоей мамой, но все-таки вот — приехал… — Матвей глубоко затянулся, с шумом выдохнул струйку дыма и, словно бросаясь в холодную воду, торопливо выдавил: — Не знаю, как ты к этому отнесешься, но все-таки скажу: в общем, так уж получилось, что отец твой настоящий — я.
— Я догадалась… — после долгого молчания произнесла Анна. — Можно, я вас спрошу?
— Ну, конечно. — Дергачев облегченно вздохнул, радуясь, что, пожалуй, самое страшное уже позади, он все-таки смог произнести эти вроде бы и простые, но такие невероятно трудные слова.
— Если вы служили там… — Теперь уже девушка мучительно подбирала слова, и Матвей понял, о чем хочет, но, вероятно, боится спрашивать дочь, наверняка имеющая о работе органов более чем смутное представление.
— Нет, Аня, к ее аресту я не имел ни малейшего отношения, — сказал чистую правду Дергачев.
— Это хорошо… Матвей Федотович, вы, пожалуйста, не сердитесь, но… В общем, я уже давно привыкла к своим родителям. И фамилию сменила лишь недавно, когда паспорт получала. Родители не возражали. Они правда хорошие. И вот так просто сказать папе, что… По-моему, это будет неправильно — что-то сродни предательству. Они столько лет заботились обо мне — и с какими глазами я…
— Да все верно, Аня, ты все правильно говоришь! Я ведь не призываю тебя отрекаться от родителей — нет, конечно. Я просто хочу, чтобы ты знала: вот, есть на свете человек, которому ты совсем не чужая, который всегда поможет, если что… Я не собираюсь навязываться тебе — нет! Просто, если можно, я буду иногда навещать тебя, если, конечно, тебе это не будет неприятно. Или ты можешь приехать ко мне в Москву — я буду очень рад. Город тебе покажу, Красную площадь и все остальное. У нас метро очень красивое, думаю, тебе понравится.
— Не знаю… Может быть. — Анна уже чуть смелее взглянула на Дергачева. — А насчет помощи… Теперь я понимаю: это вы все эти годы присылали деньги, да? Папа часть расходовал на всякие семейные нужды, а часть клал на книжку — на мое имя. Я только недавно узнала об этом. Спасибо вам… Матвей Федотович, а почему вы никогда не приезжали — ни разу за столько лет? А теперь вдруг…
— Да приезжал я, — прошептал Матвей, — вот только подойти так ни разу и не осмелился. Думал, не стоит тебя тревожить — мала ты еще была. Да и как это можно: подходит к ребенку какой-то чужой мужик и заявляет, мол, я твой папа! Нет, не дело это… А насчет «теперь»… Да как-то так все сложилось… Тоскливо, можно сказать, совсем тошно стало, грызет, болит все внутри — душа болит, понимаешь? А рядом никого — один я… Вот так вот.
— Понимаю. Наверное, понимаю, — задумчиво откликнулась Анна и, стараясь проделать это незаметно, посмотрела на часы, поблескивающие на ее левой руке.
— Прости, заболтался я, утомил тебя, — понимающе кивнул Дергачев, чувствуя, как вновь все больно сжимается внутри. — Да и голодная ты, наверное, — после занятий-то. Прости, что я тут столько времени все о своем да о своем… Ну что, пора мне, пожалуй, пойду я…
— А к нам не зайдете? — И вновь от Матвея не укрылся легкий вздох облегчения, совершенно непроизвольно слетевший с губ дочери. Да и вопрос, понятное дело, был опять-таки задан явно из простой вежливости — на самом деле Анне больше всего сейчас, наверное, хотелось остаться одной и в тишине подумать обо всей этой истории со свалившимся, как снег на голову, чужим мужиком, который назвался ее настоящим отцом. И чтобы мужик этот поскорее исчез, растаял, как тот самый снег!
— Да нет, думаю, не стоит. — В лице Дергачева произошла почти неуловимая постороннему взгляду перемена: неуверенность и растерянность сменились обычной твердостью, да и взгляд потемнел, снова стал жестким и враждебно-колючим — именно такие глаза бывают у бывалых оперов и не менее битых зэков. — Да и пора мне уже — обратный поезд скоро.
Осень 1941 года. Враг у стен Москвы. Основные предприятия и учреждения эвакуированы в Горький, где формируется новый рубеж обороны. Чтобы посеять панику и помешать выпуску военной продукции, фашисты забрасывают в наш тыл хорошо подготовленных диверсантов. Борьбу с ними ведут части НКВД под командованием майора госбезопасности Василия Ясного. Опытный чекист понимает: мало выявить и уничтожить мелкие группы врага, важнее перехватить стратегическую инициативу. С этой целью Ясный создает специальную группу и начинает вести с фашистами тонкую радиоигру…
Первые месяцы войны. Красная Армия с трудом сдерживает фашистскую армаду, рвущуюся на восток. Мародеры и диверсанты сеют панику уже в самой столице. Бойцы СМЕРШа работают на пределе сил. В их числе бывший учитель, а теперь оперативный сотрудник Сергей Лукьянов. Привыкший воевать еще с Гражданской, он все время рвется на фронт. Но на передовой его ждет серьезное испытание. В ходе одной из операций Лукьянов сталкивается со своим бывшим учеником, ставшим к тому времени безжалостным карателем и немецким агентом…
Бывший снайпер-афганец, он же бывший зэк по кличке Жиган, а ныне бизнесмен Константин Панфилов, даже не предполагал, что он встанет на пути наркодельцов, уголовников и «азербайджанской мафии». Эти люди понимают лишь один язык — язык силы, но им-то Жиган владеет хорошо. Тяжко только то, что в числе его врагов оказались и бывшие однополчане. Но Жиган не привык отступать...
Конец Великой Отечественной войны. На Западной Украине орудуют банды оголтелых националистов. Направляемые немецкими спецслужбами, они уничтожают мирное население, жгут дома, рыщут по лесам в поиске партизан. Активнее других действует шайка ярого бандеровца по кличке Дантист. Непримиримый враг советской власти, он воюет с ней всю свою жизнь. На ликвидацию опасного врага направляется отряд капитана Ивана Вильковского. Оперативник понимает, что в открытую Дантиста не взять. Тогда он разрабатывает операцию, в которой в качестве наживки решает использовать одного из близких соратников бандита…
Этому автору по силам любой жанр: жесткий боевик и военные приключения, захватывающий детектив и криминальная драма. Совокупный тираж книг С. Зверева составляет более 6 миллионов экземпляров. Его имя – неизменный знак качества каждой новой книги. Июль 1941 года. Бронированная армада вермахта рвется на восток. Красная Армия из последних сил сдерживает натиск врага. В числе тех, кто умело бьет фашистов, экипаж Т‐34 младшего лейтенанта Алексея Соколова. Танкистам поручено возглавить рейд в тыл противника. Там, в окружении, сражаются остатки корпуса генерала Казакова.
Спецназовец Костя Панфилов поистине прошел круги ада – сначала в Афгане, а потом в родных лагерях и тюрьмах. Он выдержал все и даже заслужил лихую кличку Жиган. Но в родном городе, куда он вернулся, царят все те же, хорошо известные ему волчьи законы – торговцы наркотой и рэкетиры держат людей в страхе. Они со всей охотой готовы принять в свои ряды отчаянного и бесстрашного парня. Но Жиган выбирает свой путь, и на этом пути его ждут испытания покруче тех, что выпадали ему раньше.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
Рассказ Охота на Тигра погружает в окопы Великой Отечественной Войны давая почувствовать всю тяжесть быта и накал сражения отряда бронебойщиков. Популярность книг и фильмов о войне доказал факт успеха "«28 Панфиловцев» и то что книги о мужестве предков были и будут интересны читателям всех возрастов. Книга посвящена Павлу Ивановичу Шпетному – подбившему из противотанкового ружья 6 танков.
«Три разных армии» — это сборник рассказов. Действие «Артиллерийской дуэли» происходит во время Великой Отечественной. Молодой необстрелянный и плохо обученный солдат неожиданно попадает в страшную переделку, но видя, как храбро ведут себя товарищи, решает стоять до конца, это и спасает ему жизнь. Но коммунистическая пропаганда даже простой солдатский подвиг извращает по-своему. Рассказ «Дембельский аккорд» посвящен советской армии времен застоя. Здесь повествование сопряжено с юмором, т. к. иначе и быть не может.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
До "дембеля" рядовому Данко Шагаеву осталось немного, но долгожданная встреча с "гражданкой" под угрозой. Из части, где он служит, стали исчезать молодые солдаты, и командиры видят причину этого в "дедовщине". Обстоятельства складываются так, что Данко оказывается перед выбором: отправиться в дисбат, или выяснить, куда исчезают солдаты. Сумятицу в происходящее вносят дикий ротный старшина, возлюбленная Шагаева красотка Наташа из санчасти, и события, которые стали стремительно происходить в полку в последнее время.
«Китобои» — это не десяток угрюмых парней в противогазах, это нормальная ОПГ со своей структурой, интригами и конфликтами. И снабженцами, да. Как и в каком составе принималось непростое решение об убийстве императрицы Джессамины Колдуин, и что из этого в конце концов вышло — ниже. (Фанфик по игре «Dishonored»).
Послевоенную Украину терзают банды националистов. В одном из районов Львовской области они собираются взорвать дамбу и затопить местный химический завод. Заложить взрывчатку планируется через угольную шахту, но ее главный инженер отказывается раскрывать бандитам схему коммуникаций. Озлобленные бандеровцы похищают его дочь. К поискам девушки подключается капитан госбезопасности Василий Ивлиев, направленный в район для борьбы с оуновцами. Используя легенду, он входит в доверие к главарю банды и узнает детали предстоящей акции.