У прокурора век недолог - [14]

Я решительно свернула на светофоре, проехала по Михайловской и начала подниматься к мосту. Олег жил рядом с центральным универмагом, местонахождение дома я знала приблизительно. Можно было позвонить по телефону, но я предпочитала разговор с глазу на глаз.

Сразу за универмагом начались малоквартирные дома, Олег говорил, у них недавно закончили строительство подземного гаража, пожалуй, это здесь. Я остановилась в нескольких метрах от дома, оштукатуренного и свежепокрашенного, вышла из машины и огляделась. Стайка мальчишек носилась за рыжей таксой, та удирала, смешно потряхивая ушами и волоча за собой поводок. Я приблизилась и крикнула:

— Исаевы в какой квартире живут?

— В пятой, — недружно ответили мне сразу несколько голосов, а я заторопилась к подъезду. Дверь с кодовым замком была распахнута настежь, я поднялась на второй этаж и позвонила в дверь с цифрой “пять” на бронзовой табличке. Открыла пожилая женщина с заплаканными глазами, испуганно спросила:

— Вам кого?

— Олег Исаев здесь живет?

— Здесь, — ответила она как-то неуверенно.

— А можно его увидеть?

— Нет, он… ушел…

— А когда придет? — не отступала я, и тут другой голос осведомился из глубины квартиры:

— Мама, кто там?

— Какая-то девушка Олега спрашивает.

Через мгновение я увидела Татьяну, жену Олега. Она куталась в пуховый платок, лицо бледное, глаза покрасневшие, в общем, семи пядей во лбу не надо, чтобы сообразить: у людей несчастье.

— Таня, извини, если я не вовремя, — торопливо начала я. — Мне нужно увидеть Олега.

— Его арестовали, — резко сказала она.

— Мы же виделись сегодня…

— Вот сегодня и арестовали. Я не знаю, что там у тебя с этим прокурором, но мой муж никого не убивал.

— Подожди, — решительно пресекла я Татьянино желание перейти на крик и вошла в квартиру, захлопнув дверь. — Объясни, что случилось?

— Что случилось, — всхлипнула она, закрыла лицо ладонями и заплакала. — Олега арестовали. Будто бы кто-то видел, как он входил в подъезд около семи часов.

— Так он был у меня или нет?

— Откуда я знаю? Только Олег никого не убивал.

— Разумеется, не убивал, — кивнула я.

— Почему бы им тебя не арестовать? В конце концов, его зарезали в твоей квартире. — Она убрала руки от лица и теперь стояла передо мной, гневно сверкая глазами.

— Я уверена, арест Олега недоразумение, с этим быстро разберутся и…

— Ах, ты уверена, — зло засмеялась она, но тут же вновь заплакала. Ее мать испуганно смотрела на нас, стоя в дверях, а я сообразила, что в квартире еще кто-то есть. Послышались шаги, и я увидела молодого мужчину в пестром свитере, он кашлянул, словно хотел привлечь мое внимание, и неуверенно сказал:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответила я и вновь повернулась к Татьяне. — Нам надо поговорить. Если мы сумеем разобраться хоть в чем-нибудь, это только поможет Олегу.

— В милиции все уже решили, — сквозь слезы прошептала Татьяна. — Они арестовали Олега, и им нет никакого дела, что он не виноват.

— Не думаю. Наказание определяет суд, а для суда важен мотив… С какой стати Олегу убивать Акимова?

— Ты думаешь? — спросила она с робкой надеждой, точно участь ее мужа в самом деле зависела от моих слов. — Давай пройдем в кухню.

Кухня была большой, ореховый гарнитур совершенно в ней терялся. Посреди стоял круглый стол, покрытый скатертью с кистями, за ним мы и устроились.

— Это Андрей, — словно опомнившись, сказала Татьяна, кивнув на парня в свитере, который сел напротив меня. — Он друг Олега. У мужа вчера машина сломалась, и он заезжал к Андрею. Машина до сих пор в мастерской.

— Олег мне говорил, — вздохнула я. — Именно по этой причине он и не заехал ко мне.

Оба быстро переглянулись, а я, уловив это, насторожилась.

— Он так сказал? — спросил парень.

— Да, а что, на самом деле было иначе? — Татьяна уткнулась носом в свой пуховый платок, избегая моего взгляда, а Андрей тихо чертыхнулся:

— Говорил я ему…

— Что говорил? — еще больше насторожилась я.

— Ну… что лучше ментам рассказать все, как было. А он уперся, помалкивай… А как помалкивать, если бабка меня видела.

— Какая бабка? — начала злиться я. — Может, ты расскажешь толком?

— А чего рассказывать? — Он поморщился. — Олег вчера ко мне заехал, с тачкой проблемы, ну, загнали ее в мастерскую, а я как раз собрался домой, он и говорит, подбрось меня, по пути, мол… Ну, мне что, поехали, говорю. Он из багажника сумку взял, с дрелью, сел в кабину, говорит по дороге: “Тормозни на Мещанской, заскочу на квартиру к одной девчонке, я ей гардины обещал повесить, дрель занесу, чтоб завтра в руках не таскать”. Он утром к тебе хотел заскочить и гардинами заняться. А дрель тяжелая…

— Я понимаю, — кивнула я.

— Ну, я встал возле арки. Олег в подъезд вошел, а грязь после дождя страшная, ветровое стекло мыть замучаешься, я то и дело воду в бачок заливал, вода у меня в пластиковой бутылке кончилась, я ее и бросил на тротуар. И тут бабка из окна как заорет: “Мусорите, на машинах по тротуару гоняете, я сейчас в милицию позвоню…”

— Все это происходило, пока Олег был в моей квартире? — не удержалась я.

— Конечно. Пять минут прошло, не больше, он бежит. Лицо бледное, и вроде как трясет его. Я стал про бабку рассказывать, а он будто не слышит, а потом говорит: “Андрей, нас здесь не было”. Ну, не было и не было, мне что. Утром позвонил мне и еще раз напомнил: мы на Мещанской не были. Слыхал, говорит, там убийство, затаскают менты… Я опять про бабку эту, а он: “Тебя там никто не знает, а бабка что, у бабки склероз. И она ни в жизнь не вспомнит, “Жигули” стояли или “Волга”, а у тебя вообще иномарка, “Опель”. Ну, я ему — как знаешь, а ведь чуяло мое сердце… такая бабка вредная, и поверишь ли, она мой номер записала. Прогрессивная старушенция, у нее внук машинами увлекается, так она и “Опель” узнала. Сегодня ко мне менты явились, так, мол, и так, что вы делали на Старой Мещанской. Ничего, говорю, не делал, мимо, говорю, ехал, встал водички долить. Ну, они меня в оборот. Мужики в мастерской видели, как мы с Олегом уезжали, все ясней ясного. Пришлось рассказать, как есть…