У последней границы - [4]
Рука Алана судорожно сжимала перила.
— Пока я сам не побывал в Штатах этой зимой, я не думал, что дело так плохо, — сказал он, и железная нотка прозвучала в его голосе. — Ломен — дипломат, а я — нет. Меня тянет в бой, когда я вижу подобные вещи, хочется пустить оружие в ход. Оттого что нам удалось натолкнуться здесь на золото, они считают Аляску лимоном, который нужно выжать как можно скорей, а потом, когда нечего будет сосать, выбросить невыгодную кожуру. Вот вам этот новейший американизм с его погоней за долларами!
— А вы разве не американец, мистер Холт?
Так тихо и близко прозвучал этот вопрос, что мужчины вздрогнули. Оба обернулись в изумлении. Рядом с ними стояла Мэри Стэндиш. Ее прекрасное спокойное лицо было залито лунным светом.
— Вы меня спрашиваете, madame? — отозвался Алан Холт, вежливо поклонившись. — Нет, я не американец, я уроженец Аляски.
Губы девушки были приоткрыты. Ее светлые глаза ярко блестели.
— Пожалуйста, простите, что я подслушала. Я не могла удержаться. Я — американка и люблю Америку. Мне кажется, я люблю ее больше всего на свете. Да, Америку, мистер Холт. А это далеко не то же, что американцев. Меня радует сознание, что мои предки прибыли в Америку на «Майском цветке»1. Меня зовут Стэндиш. И я хотела напомнить вам, что Аляска — тоже Америка.
Алан Холт был несколько изумлен. Лицо девушки перестало быть благодушно-спокойным, ее глаза загорелись. Он чувствовал сдерживаемую дрожь в ее голосе и знал, что днем он мог бы увидеть на ее щеках яркий румянец. Алан улыбнулся, и в этой улыбке он не совсем скрыл легкую насмешку, мелькнувшую в его мозгу, под влиянием этой мысли.
— А что вы знаете об Аляске, мисс Стэндиш?
— Ничего, и все-таки я ее люблю. — Она указала на горы. — Как бы я хотела родиться среди них! Вы — счастливый. Вы должны были бы любить Америку.
— Вы хотите сказать Аляску?
— Нет, Америку! — В ее глазах блеснул вызов. Она не оправдывалась. Она открыто выражала свои мысли.
Ироническая улыбка исчезла с губ Алана. Слегка рассмеявшись, он снова поклонился.
— Если я имею честь говорить с представительницей рода капитана Майлса Стэндиша, который прибыл на «Майском цветке», то я достоин порицания, — произнес он. — Вы имеете право судить об Америке, если я не ошибся в вашем происхождении.
— Вы не ошиблись, — ответила мисс Стэндиш, гордо вскинув голову. — Впрочем, я лишь недавно поняла значение и ответственность, связанную с этим. Еще раз прошу простить меня за то, что прервала вас. Это вышло совершенно случайно.
И, не дожидаясь ответа, она быстро улыбнулась обоим мужчинам и спустилась с палубы.
Музыка прекратилась. Жизнь в каюте затихла.
— Изумительная молодая особа, — сказал Алан. — Я думаю, что дух капитана Майлса Стэндиша мог бы гордиться ею. Осколок старой скалы, так сказать.
У Алана была своеобразная манера подтрунивать над людьми одной лишь интонацией произносимых слов. Это было свойством его голоса, обращавшим на себя внимание. По временам, когда Алан бывал иронически настроен, он мог больно уязвить своим тоном, вовсе того не желая.
Через минуту Мэри Стэндиш была забыта, и он спрашивал капитана о том, что все время занимало его.
— Пароходу приходится идти довольно извилистым путем, не правда ли?
— Да, это так, — согласился капитан Райфл. — Но впредь он будет делать рейсы прямиком от Сиэтла до Нома. А на сей раз мы идем внутренним путем до Джуно и Скагвэя, и затем пройдем Алеутским проливом мимо Кордовы и Сюарда. Это каприз директора Компании, который они не сочли нужным мне объяснить. Возможно, что к этому делу причастны канадские гуляки на нашем судне. Мы их высадим в Скагвэе, откуда они направятся на Юкон через проход Белого Коня. Теперь это стало приятной прогулкой для неженок, Холт. Но я помню…
— Я тоже помню, — прервал его Алан Холт, не спуская глаз с гор, за которыми лежали горные тропинки, усеянные во время золотой горячки телами золотоискателей предыдущего поколения. — Я помню. А старый Дональд еще до сих пор грезит об этом аде, оставшемся в прошлом. Сегодня он был подавлен воспоминаниями. Хорошо, если бы он мог забыть.
— Мужчины не забывают таких женщин, как Джейн Хоуп, — тихо произнес капитан.
— Вы ее знали?
— Да. Она с отцом приехала на моем судне. Прошлой осенью минуло двадцать пять лет, Алан. Много времени, не правда ли? И теперь, когда я гляжу на Мэри Стэндиш и слышу ее голос… — Он колебался, словно выдавал чью-то тайну, и затем продолжал: — Я не могу прогнать мысли о девушке, за которую боролся и которой добился Дональд Хардвик в этом ущелье смерти у Белого Коня. Слишком ужасно, что она умерла.
— Она не умерла, — сказал Алан. Голос его звучал теперь мягче. — Она не умерла, — повторил он. — В этом-то и горе. В его мыслях она жива и сегодня, как двадцать лет тому назад.
После короткого молчания капитан произнес:
— Сегодня вечером она с ним беседовала, Алан.
— Кто? Мисс Стэндиш, вы хотите сказать?
— Да. Кажется мне, что вы находите в ней что-то забавное.
Алан пожал плечами.
— Вовсе нет. Я нахожу ее на редкость восхитительной молодой особой. Хотите сигару, капитан? А я пройдусь немного. Для меня очень полезно потолкаться среди ветеранов Аляски.
Герои романа «В дебрях Севера» хромой щенок Питер и Веселый Роджер, разбойник, преследуемый полицией Канады, дважды пересекают всю страну — с юга на север и обратно. Это дает возможность Кервуду описать разные области страны, взаимоотношения белых с индейцами, нравы северо-западной королевской полиции.
Подружиться с медведем совсем непросто, даже если он всего-навсего медвежонок. Но для щенка Микки не было другого пути. И вот два малыша-звереныша в дикой американской тайге стали верными друзьями. Теперь ни злобная волчица, ни ночные убийцы совы, ни свирепая воронья стая — никто не мог одолеть их. А когда пришли холода и медвежонок Неева забрался в берлогу, Микки отправился на поиски новых приключений. Друзья еще встретятся, но сколько неожиданностей подстерегает Микки в таежных дебрях!
«Казан лежал молча и неподвижно, положив серый нос между двух передних лап и полузакрыв глаза. Менее безжизненной не могла бы показаться даже скала: в нем не дрожал ни один мускул, не шевелился ни один волосок, он не мигал ни одним глазом. И все-таки каждая капля дикой крови в его прекрасно сложенном теле волновалась так, как еще ни разу в его жизни; каждый нерв, каждый фибр в его удивительных мускулах был натянут, как стальная проволока. На четверть – волк и на три четверти – ездовая собака, он уже четыре года прожил в самой дикой обстановке.
Действие повести Дж. КЕРВУДА «ГРИЗЛИ» происходит на канадском Севере.Там, в суровых и труднодоступных местах, встретились великан-медведь Тэр и маленький медвежонком Мусква, потерявший свою мать и вынужденный сам заботиться о себе. Судьба сводит вместе осиротевшего малыша и огромного раненного медведя. Их ждут увлекательные приключения, полные неожиданных открытий и подстерегающих на каждом шагу опасностей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"Казан" — удивительная повесть, получившая название по имени главного героя... Если есть на свете существа, созданные, чтобы мы не забывали, что такое страх, то волк - один из них. Ненасытный, беспощадный хищник - вот что такое волк... А что получится, если волк наполовину собака?Но кто он, Казан: собака или волк? Преданный друг или свирепый враг?.. Разрываясь между миром волков и миром людей, он пытается устроить свою звериную жизнь, помнит обидчиков, любит и страдает, сражается и готов умереть за того, кого выберет в друзья.