У порога великой тайны - [21]

Молодой человек долго листал и перекладывал тяжелые книги. Он колебался: денег было мало. Вдруг улыбка осветила его лицо. Он припомнил, как его отец говаривал ему: «На книгах да на цветах, братец ты мой, никто еще не разорялся — это не карты и не вино».

Молодой человек решился наконец. Он отложил пятитомную «Физиологию растений» Сенебье и два томика Руссо, которым зачитывался чуть ли не с детских лет. Подумав, прибавил к покупке мемуары Пирама Декандоля. Расплатившись, достал визитную карточку и, надписав на ней название женевской гостиницы, вручил букинисту с просьбой доставить книги, если возможно, сегодня же.

— Ти-мирь-язефф… — с трудом выговаривая непривычно для него звучащую фамилию, прочел старик. — О, вы, русские, знаете толк в книгах!

На другой день Климент Аркадьевич Тимирязев увез свои покупки из Женевы в Гейдельберг, где он, молодой кандидат наук, работал в лаборатории знаменитого немецкого физика Бунзена. В Женеву Тимирязев приехал, воспользовавшись весенним перерывом в занятиях.

Тимирязев всю жизнь проявлял глубокий интерес к трудам Сенебье и к его личности как ученого. Он собирал книги женевца и отыскал даже неизданную его рукопись, чем очень гордился. Тимирязев видел в Сенебье своего единомышленника, одного из провозвестников тех идей, которые сам Климент Аркадьевич разрабатывал и отстаивал с таким блеском…

А колокол Сенебье и доныне применяется для опытов с цветными жидкостями.

Путь на Монблан

Как быть полному сил любознательному юноше, если отец велит ему остаться у подножия горы, а сам отправляется на штурм ее вершины? Бурно протестовать? Предаться безысходному отчаянию? Устремиться к снежной шапке Монблана другой дорогой, чтобы там, в вышине, встретить отца торжествующим победителем?

Никола Теодор не сделал ни того, ни другого, ни третьего: он ведь де Соссюр, а в их старинном знатном лотарингском роду сдержанность всегда была основой поведения. Теодор молчаливо проводил отца и его спутников до первой кручи. Впереди отряда шел, поигрывая длинной палкой с железным наконечником, юный горец Жак Бальма, за ним — отец со своим слугой. Следом вытянулись в цепочку восемнадцать горцев, несших съестные припасы, меха, одеяла, приборы, дрова, солому для подстилки на ночлеге.

В деревушке Шамони, откуда вышел отряд Ораса Бенедикта Соссюра, у подзорной трубы застыли жена Ораса и две ее сестры. Теодор в трубу не смотрел, ему было некогда. Проводив отца, он разложил на просушку альпийские растения, собранные в долине Шамони для гербария, потом занялся наблюдениями, которые ему поручил вести Соссюр-старший.

За год до того Жак Бальма первым взошел на вершину Монблана. Спустившись в долину, Бальма после недолгого отдыха отправился в Женеву к Орасу Бенедикту Соссюру — геологу, минералогу, физику, математику, ботанику, — которого не раз водил в Альпы, и рассказал, как все было…

Они пошли вдвоем с доктором из Шамони. Он очень устал, этот доктор, и последний подъем брал на четвереньках. На самой вершине доктор тоже не смог встать на ноги, лежал, завернувшись в одеяло. Поэтому из Шамони в подзорную трубу разглядели только одного Жака. Когда они спустились вниз, то спутник Жака несколько дней ничего не видел. И у Жака очень болели глаза, а лица у обоих сильно распухли и губы покрылись болячками.

— Зато теперь я знаю верную дорогу на вершину! — закончил Бальма свой рассказ.

Орас Бенедикт тогда же решил следующим летом взойти на Монблан вместе с Жаком. Вот уже четверть века ученый вынашивает эту мечту, и теперь, когда есть надежный проводник, он ее осуществит. Орас Бенедикт взглянул на сына, жадно слушавшего рассказ Бальма. Нет, пожалуй, он не возьмет Теодора на вершину. Да, не хочется подвергать юношу риску. И не только это… Но пока он ничего сыну не скажет.

И вот спустя год они идут к вершине Монблана: двадцатилетний Жак впереди, за ним, не отставая — сорокасемилетний Орас Бенедикт Соссюр.

Еще 46 лет проходит Бальма по этим горам, указывая путь ученым и охотникам, искателям приключений и праздным туристам; а на сорок седьмом оступится на краю пропасти, и тщетно односельчане будут искать его тело. В историю покорения горных вершин Жак Бальма, с легкой руки Дюма-отца, войдет как «Колумб Монблана».

Орас Бенедикт Соссюр умрет в своем доме, дожив до старости, достигнув известности как первый исследователь Альп и первый ученый, взошедший на Монблан.

А Теодор Соссюр, который сейчас терпеливо берет пробы воздуха в долине, прожив долгую, очень долгую жизнь, так и не дойдет до макушки Монблана…

На третьи сутки после выхода отряда Ораса Бенедикта из Шамони в долине взвился громадный флаг. Соссюр, достигший со своими людьми вершины, разглядел флаг и понял, что они видимы снизу. Отряд пробыл на вершине пять часов. Кружилась голова, подташнивало и совсем не хотелось есть. Но Орас Бенедикт ни на минуту не прерывал работы. С помощью прибора, установленного в палатке на столике, он определил высоту Монблана и убедился, что достиг высочайшей вершины Европы.

В следующем, 1788 году Орас Бенедикт и Теодор, сопровождаемые тем же Жаком, провели семнадцать дней в Ущелье Гигантов, на высоте около трех с половиной тысяч метров. Орас Бенедикт собирал образцы минералов, Теодор определял координаты и плотность воздуха на разных высотах.