— Спасибо большое, вы нас здорово выручили.— Потом дед знакомит нас с каким-то дядей. Дядя высокий, у него кудрявые темные волосы, немножко курносый нос и веселые серые глаза.
— Это Вячеслав Александрович,— говорит дед Володя.— Он повезет нас в Красный бор.
— Здравствуйте! — говорит нам Вячеслав Александрович.— С приездом вас.
Не знаю, как Галка с мамой, а я сначала подумала, что он хороший знакомый деда, но потом увидела на машине шашки. Значит, это такси.
— Ну, кто в прошлом году со мной впереди сидел? — спрашивает дед Володя.— Не забыли?
Галка делает большие грустные глаза и тихо, еле слышно отвечает:
— Я...
— Значит, Наталкин черед,— говорит дед Володя.
Сидеть впереди интересно, кажется, что всё тебе радуется, всё бежит тебе навстречу — дома, деревья, люди. И дед рядом. Но я посмотрела на Галкины глаза и махнула рукой.
— Пусть Галка с тобой садится, меня же не укачивает.
Галку тоже никогда не укачивает ни в машине, ни в самолете, но все промолчали. Дед тихонько сказал о чем-то шоферу. Тот улыбнулся, кивнул головой.
— Нарисуем, нам десять километров не крюк!
Мама хорошо знала Москву, она жила здесь много-много лет. Потом встретилась с нашим папой, вышла за него замуж, и с тех пор они живут в папином Харькове. Папа у нас украинец, а мы с Галкой и русские и украинки.
— Вот здесь уже давно-давно работал ваш дед Володя,— сказала мама.— Тогда мне этот дом казался огромным, до самого неба. А теперь, смотрите-ка, рядом с высотным он кажется просто маленьким, как Галка рядом с Вячеславом Александровичем.
— У вас очень длинное имя,— сказала Галка шоферу.— Знаете, сколько в нем букв?
Вячеслав Александрович рассмеялся и ответил, что никогда не считал.
— А я уже сосчитала, двадцать одна буква. А я Галина Борисовна, у меня на шесть букв меньше, а у Наталки — на семь. Можно мы вас просто дядей Славой будем звать? — спросила Галка.
— Очень даже можно,— ответил шофер.— Меня, между прочим, все дети так называют. Кроме одной девочки, дочки моей Иринки. Тебе вот сколько годков?
— Да мне-то уже восемь,— ответила Галка,— это я только ростом маленькая. Но все говорят, что я потом сразу вытянусь.
— И моей Иринке восемь. И косички у нее точь-в-точь как у тебя.
Дядя Слава, наверное, очень любил детей, он так внимательно, хорошо слушал Галку, так ласково на нее поглядывал.
— Никак не пойму, куда мы едем,— сказала, мама.— Нам же совсем в другую сторону.
— Правильно едем,— ответил дед Володя.— Уж очень мне сегодня захотелось, чтобы вы сначала поздоровались с Москвой.
Дядя Слава еще повозил нас по каким-то переулкам, и вдруг мы увидели Красную площадь. Дед посмотрел на часы на Спасской башне, на самые главные часы на свете и сказал, что мы приехали сюда вовремя, что только две минуты осталось до смены караула у Мавзолея Ленина. Мы с Галкой уже два раза были с мамой у Ленина в Мавзолее. И уж не помню сколько раз видели смену караула у Мавзолея, только не очень хорошо нам было видно, потому что здесь всегда много людей. А сейчас еще было раннее утро и людей здесь было мало. Мы стояли совсем близко от Мавзолея и всё видели. И как показались солдаты из Кремлевских ворот, и как гулко прошагали они к Мавзолею, и как, с последним ударом часов, встали у входа в Мавзолей.
— Вот вы и поздоровались с Москвой,— сказал дед Володя, когда мы снова сели в машину.
С дедом хорошо ездить. Он все рассказывает и рассказывает. Вот и сейчас он говорит, что дома, мимо которых мы проезжаем, нужно было поставить иначе, чтобы получилась нормальная улица. Он вынимает из кармана записную книжку, карандаш и что-то рисует. Наверно, эту самую нормальную улицу. Когда мы уже вот-вот должны были выехать из Москвы, дед вдруг очень разволновался, обрадовался.
— Нет, вы посмотрите на эту махинищу,— сказал он нам.— Еще совсем недавно здесь ничего такого и в помине не было. Вот это да, вот это темпы! Анка, девчата, вы знаете, что это такое?
Мы не знали, что это такое.
— Завод малолитражных автомобилей. Машину «Москвич» видели? Ну, конечно же, видели, так вот это родина «Москвича». Вячеслав Александрович, остановитесь, пожалуйста, на минуту. Вы не знаете, что это строят напротив завода?
Дядя Слава знал. Он ответил, что там будет Дворец культуры, плавательный бассейн, стадион.
Мы уже давно выехали за город, а дед все рассказывал нам об этом заводе. Рассказывает он так: сначала спрашивает нас о чем-то, чего мы и знать не знаем, а потом сам же отвечает на свой трудный вопрос. Сейчас он спросил, сколько этот завод будет выпускать «Москвичей» за год. ,Мы молчали.
— А в месяц? В неделю? В час? А в минуту, за одну только минуту? — весело выкрикивает дед.— Вячеслав Александрович, уж вы-то наверняка знаете.
— Как не знать! — отвечает Вячеслав Александрович.
— Тогда вот что,— просит его дед Володя,— вы нам пока ничего не говорите, мы сейчас с внучками немножко займемся арифметикой.
Но занимается арифметикой дед Володя один без нас. Он вслух быстро делит какую-то очень большую цифру на двенадцать, нам бы так ни за что не суметь. И вот мы уже знаем, сколько «Москвичей» будет выпускать завод в месяц. Потом эту цифру он делит на тридцать. И мы уже знаем, сколько завод будет выпускать «Москвичей» в день. Потом мы опять и опять делим.
