У нас с Галкой каникулы - [18]

Данилка слушал деда внимательно-внимательно, потом громко повторил, что он хороший, что он больше не будет. Мы все рассмеялись, а баба Ната сказала:

— Ну, до чего же человеку не хочется уезжать с дачи.

Дмитрий Иванович опять заговорил о Данилке, наверно, все дедушки и бабушки любят рассказывать о своих вну­ках. Наша баба Ната часто-часто вспоминает о том, что мы делали да что говорили, когда были с Галкой маленькими.

— Вчера Данилке два года стукнуло,— сказал Дмитрий Иванович.— Баба Маша привезла ему громадный мяч и са­мосвал, песок возить. А нынче глядим — мяч как блин, Данилка в него гвоздь загнал, самосвал тоже чуть дышит.

Тут уж Данилке, наверно, совсем сделалось стыдно, он сначала встал на четвереньки, потом совсем поднялся и потопал к дому. Ноги у него были коротенькие, толстые и кривые, но ростом он был уже довольно большой.

Баба Ната с Дмитрием Ивановичем смотрели на Данил-ку и ласково улыбались. Потом баба Ната вздохнула и сказала:

— Внуки — это большое утешение в жизни, но, когда они еще такие маленькие, как ваш Данилка, уж больно много с ними хлопот.

Лицо у Дмитрия Ивановича стало печальным, он помол- чал немного, потом сказал:

— Данилка — это еще полбеды, он у нас серьезный, самостоятельный. Со мной хлопот куда больше. Вечером приезжает с работы моя жена Мария Васильевна и до самой ночи волчком крутится. Дочь-то моя с зятем в экспедиции, никак нельзя им было не ехать.

Баба Ната огляделась вокруг, будто поискала кого-то глазами, и спросила, кто же с ними здесь бывает днем, до приезда Марии Васильевны с работы.

— Днем — Алеша,— ответил Дмитрий Иванович.— По­том я вам все объясню.— И он громко крикнул:

— Алеша, где ты там пропадаешь?

Из дома вышел Алеша. Он опять был в своих клетчатых штанах и в белой рубашке от пионерской формы.

— Здравствуйте,— еще издали поздоровался он с нами,— спасибо, что пришли. Я, Дмитрий Иванович, лекарство вам немного подогрел, а то оно озябло в холодильнике.

В одной руке у Алеши был маленький стаканчик с чем-то коричневым, а в другой обыкновенный стакан, наверно, с водой.

— Угощайтесь! — сказал он весело, совсем не так, как говорил в магазине. И глаза у него были другие — веселые, добрые. И еще наша мама правду сказала: не такой уж он был толстый.

Лекарство, наверно, было невкусное, но Дмитрий Иванович даже не поморщился, еще сказал:

— Хорошо, травкой пахнет!

Вдруг мы услышали громкую музыку. Из дома вышел Данилка с транзистором в руках. Транзистор был не очень большой, но Данилка нес его с трудом, даже покраснел. Он поставил транзистор своему деду на колени и тоненько пропел:

— Ля-ля-ля.— И опять сел на траву,

Дмитрий Иванович выключил музыку и спросил Данилку:

— Где это «ля-ля-ля» стояло?

Данилка ничего не ответил, только высоко поднял руку.

— Понятно,— сказал Дмитрий Иванович,— транзистор стоял на полке. Значит, ты залезал на стул?

— Да,— ответил Данилка. Он посмотрел на бабу Нату, на нас с Галкой и опять пропел:

— Ля-ля-ля.

— Все ясно,— сказал Алеша,— ему захотелось угостить наших гостей музыкой. Молодец, Данилка!

Алеша опять ушел в дом. Он все время то входил в дом, то выходил оттуда. Галка складывала с Данилкой кубики и что-то тихонько ему рассказывала. Наверно, сказку, она недавно вдруг начала выдумывать сказки. Я еще по дороге сюда нарвала белой кашки и теперь тоже сидела на траве и плела венок, а у самой были ушки на макушке, уж об очень интересном разговаривали баба Ната с Дмитрием Ивановичем.

Баба Ната не очень-то любила, когда мы слушали раз­говоры взрослых. И теперь я боялась, что она скажет: «По­играла бы с Галей и Данилкой». Но она будто и не замеча­ла, что я тут, рядом. Немножко мешала Галка. Она все заго­варивала с Алешей, когда он выходил в сад.

— Чего ты всё ходишь и ходишь? — спросила она.— По­сидел бы с нами.

— Извините, пожалуйста, не могу, я занят,— ответил он вежливо. Но все равно было видно, что он еще немножко сердит на нас. С бабой Натой он разговаривал совсем по-другому.

— А чем ты занят? — не отставала от Алеши Галка.

— Обед готовлю,— ответил Алеша.

— Ты сам готовишь обед? — удивленно спросила его баба Ната.

Алеша покраснел.

— Очень-очень редко, вообще-то Мария Васильевна по вечерам готовит,— ответил он быстро.

Когда мы возвращались домой, Галка все твердила про Данилку. Мне Данилка тоже понравился, но я думала о Дмитрии Ивановиче, об Алеше, потому что я слышала, о чем говорил Дмитрий Иванович с бабой Натой! Галка ска­зала ей:

— Ну, теперь давай рассказывай. Ты же обещала рас­сказать все после того, как мы навестим Дмитрия Ивано­вича. Вот мы и навестили.

Баба Ната ответила ей, что она выполнит свое обеща­ние, но позже, когда вернется из Москвы дед Володя.

— Правильно,—сказала я.— Деду Володе тоже будет интересно послушать.

— Тем более что я уже в прошлом году рассказывала ему про Дмитрия Ивановича,— сказала баба Ната.

— А про Эдика... То есть про Алешу? — быстро попра­вилась Галка.

Баба Ната внимательно посмотрела на нее, потом на меня.

— Про Алешу я в прошлом году сама почти ничего не знала.

Вечером мы сидели возле наших дверей на скамейках. Они стояли «лицом» друг к другу. У нас в Харькове такие скамейки называются беседками, может, потому, что люди сидят на них и беседуют. Дед откинул голову на спинку беседки и смотрел наверх, будто увидел там что-то очень интересное. Он волновался. Я знаю, какое у моего деда бывает лицо, когда он волнуется. Мама тихонько качала головой, вздыхала, она хорошо умеет слушать, ей всегда так и хочется чего-нибудь рассказать.