У нас особое задание - [60]
— Хочешь убежать, сволочь, — угрожающе заявил он, — втянул меня в грязное дело, а теперь в кусты. Не уйдешь. Сейчас я тебя сведу на Лубянку, вместе будем отвечать.
Семейкина трясло как в лихорадке, он дрожащими руками вытащил из бокового кармана пачку денег. Прокоп вырвал деньги и, не оглядываясь, удалился.
Семейкин взял такси и поехал на квартиру. Целый день он потратил на то, чтобы зашить ценности в пальто, пиджак, брюки и спрятать во второе дно чемодана. В боковой карман положил фальшивые характеристики и справку, в которой указывалось, что он едет в Минск к больной жене и дочери. В характеристиках говорилось, что он активный общественник и предан Коммунистической партии и Советской власти.
— Вот эти-то характеристики, — жаловался Семейкин, — испортили мне всю жизнь и лишили здоровья.
Война застала Семейкина в Белоруссии. Он умолял, плакал и упорно пробивался в Минск к больной жене и дочери.
Минск уже был занят гитлеровцами.
До него оставалось каких-нибудь сорок километров. По дорогам идти было нельзя, не пускали заслоны Красной Армии.
Семейкин, усталый и обессиленный, свернул в сторону и шел проселочными дорогами вдали от людей. В одной из лесных деревень попросился передохнуть и крепко уснул.
Нагрянули оккупанты.
Радости Семейкина не было конца. Но… при обыске у него обнаружили характеристику. Не поверив его клятве в преданности, фашисты отобрали все ценности и избили так, что он остался калекой на всю жизнь.
Так плачевно закончилась карьера предателя. Теперь он сидел перед нами и горько плакал.
— Скажите, Семейкин, — обратился я к нему, — почему вы так откровенно все нам рассказали?
— Э, гражданин начальник, когда человек знает, что стоит на краю пропасти, то у него есть потребность облегчить душу — неважно кто будет исповедовать — поп, дьякон или кто-то другой.
— Вы сами поставили себя на краю пропасти, когда дали согласие сотрудничать с немецкой разведкой, — заметил я.
— Тогда было другое дело…
В ответ на наш запрос с Большой земли сообщили, что Семейкин Осип Порфирьевич работал бухгалтером магазина, зафиксированы его связи с иностранцем. Из Москвы выехал в Белоруссию.
Предатель получил по заслугам.
ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ
В марте дивизия вышла в Белоруссию.
Штаб и некоторые подразделения дивизии заняли село Большой Рожин.
Леса и болота окружали это село, дорог поблизости не было. Наконец-то партизаны могли отдохнуть. Отсюда можно было отправить раненых на Большую землю и получить вооружение.
Партизаны приводили себя в порядок, мылись в банях, чинили обувь и одежду. Командование дивизии подводило итоги пройденному боевому пути и готовилось к новым походам.
Удивительный народ партизаны!
Потребовалось всего несколько дней, чтобы все пришло в норму. Фашисты оставили нас в покое. И не стрельба, а пение соловьев и мирный шум леса будили нас по ночам.
Но безделье — враг солдата. Да и тишина была обманчива. Потому командование приняло решение заняться боевой подготовкой партизан.
Мне следовало проводить занятие с группой командного состава по тактике и топографии. Пошел к месту предстоящих занятий, в двух километрах от села, чтобы проверить на местности старую топографическую карту. На небольшой поляне я встретил Семена Тутученко. До войны он был студентом Московского архитектурного института, а у нас стал начальником штаба кавдивизиона. Никто, как он, не мог так красиво обрабатывать штабные документы и топографические карты.
Сейчас Тутученко медленно ходил по поляне, пристально всматривался под ноги, иногда приседал и осторожно руками разгребал землю.
— Над чем это вы колдуете? — спросил я.
— Посмотрите, — ответил Семен, — первые весенние цветы упорно и, как мне кажется, с треском ломают землю, чтобы пробиться к солнцу. Природа создает чудеса. Она успокаивает и лечит раны. Как хочется разбить немцев и начать строить. Какие дома мы построим!
На каждом привале, в любой промежуток между боями думали партизаны о мирной жизни. Сколько таких разговоров было у костров, в землянках. Каждый мечтал о своем: Тутученко о домах, которые он построит, Николай Бреславский и Федот Матюшенко о хлебе, которые дадут колхозные нивы.
— Я хочу жить разумно для себя, — говаривал Бреславский, — и с пользой для других. Ну, как бы это вам сказать… чтобы всем было хорошо…
Возвращаясь в село после уточнения карты, я зашел в штаб дивизии.
Оперативные работники сверяли данные итогов рейда, писали донесения, заполняли наградные листы.
Вот что говорилось в донесении, составленном штабом дивизии после рейда.
«…Во время рейда 1-я Украинская партизанская дивизия с боями прошла по областям Украины — Ровенской, Волынской, Львовской; воеводствам Польши — Люблинскому, Варшавскому и Белостокскому; по Брестской и Пинской областям Белоруссии.
По нескольку раз нарушались четыре государственные границы: Украина — Галиция, Галиция — Польша, Польша — Восточная Пруссия, Восточная Пруссия — Беларусь, охраняемые гитлеровскими пограничниками. По маршруту дивизии и отдельных частей (не менее батальона) были форсированы:
а) реки: Ствига, Горынь, Стубля, Стырь, Стоход, Вепш, Западный Буг;
б) шоссейные дороги: Брест — Ковель, Владимир — Замостье, Радзехув — Крыстынополь, Жулкев — Сокаль, Владимир — Луцк, Жулкев — Рава-Русская, Немирув — Рава-Русская, Ярослав — Замостье, Ярослав — Билгорай, Билгорай — Янув, Билгорай — Звежинец, Рава-Русская — Замостье, Люблин — Замостье, Люблин — Красностав, Люблин — Хелм, Травники — Владава, Ровно — Берестечко, Броды — Шуровичи, Стоянув — Радзехув, Стоянув — Крыстынополь, Бяла-Подляска — Седлец, Янув-Подляски — Седлец, Высоко-Литовск — Соколув, Бельск — Семятиче, Пружаны — Соколув, Москва — Варшава;
