У меня четыре туза - [51]

И вышел.

Хельга нахмурилась. В минуты, подобные этой, Хинкль ее раздражал. Неужели что-то не так? Она выбралась из постели и отправилась в ванную, повторяя себе слова Хинкля: «Когда женщина попадает в тяжелую ситуацию, она лучше справляется с ней, если хорошо выглядит». Хельга надела брючный костюм персикового цвета, осмотрела себя в высокое, в человеческий рост, зеркало, кивнула, затем вышла на террасу.

Часы показывали 9:45. Еще два часа ожидания! Хельга сидела, подставив лицо утреннему солнцу. Появился Хинкль. К ее удивлению, на нем не было больше белого пиджака – дворецкий надел темно-синий костюм со сдержанным голубым галстуком. Управляющий подошел к ней, держа в руках оранжевого цвета конверт крупного формата.

– Мадам Рольф, – негромко начал он, – я хотел бы поговорить с вами. Не как слуга, но как человек, желающий вам добра. И, осмелюсь добавить, как друг.

Хельга недоуменно воззрилась на него:

– В чем дело? Почему вы так одеты?

– Если вы не сочтете возможным принять то, что я собираюсь вам сказать, – заявил Хинкль, – я намерен немедленно уйти от вас.

Не спросив разрешения, он подвинул к себе кресло и сел. Такого Хинкль раньше никогда себе не позволял, и Хельга с удивлением следила за ним.

– Уйти? Я… Мне казалось, что вы поняли меня, Хинкль.

– Это вам нужно понять, – возразил Хинкль, глядя на нее. – И чтобы вы смогли понять, я прошу вас выслушать меня не перебивая, а затем вы, разумеется, вправе принять или отвергнуть то, что я хочу до вас донести.

По спине Хельги пробежал вдруг холодок. Ее охватило предчувствие беды.

– Мне все это кажется очень странным, Хинкль. Но что же вы хотите мне сказать?

– У меня есть племянница, мадам, дочь моей сестры. Лет пятнадцать тому назад она вышла замуж за молодого француза по имени Жан Фокон, и они поселились в Париже. Фокон – офицер полиции. Вскоре после их свадьбы его перевели в Интерпол. За минувшие годы он сделал успешную карьеру и в данный момент занимает должность заместителя комиссара. Мне жаль говорить вам об этом, мадам, но с той самой минуты, как я познакомился с мистером Гренвиллом, меня терзали серьезные сомнения на его счет. Вчера я позвонил мужу племянницы и поинтересовался, не известен ли мистер Гренвилл Интерполу.

Лицо Хельги побелело.

– Да как вы на такое осмелились? – выдохнула она. – Вы с ума сошли от подозрительности! Я не желаю больше слышать ни единого слова!

Хинкль с грустью посмотрел на нее:

– Вы выслушаете то, что я хочу сказать, мадам. У меня есть все доказательства, чтобы убедить вас в правдивости моих слов. Вчера вечером офицер полиции доставил мне досье на мистера Гренвилла, которое мой родственник, оказав мне очень личную услугу, переправил в Женеву. Это фотокопия. Мистер Гренвилл разыскивается немецкой полицией по трем случаям обвинения в многоженстве.

Хельга поморщилась. Она прижала руки к щекам, но продолжала смотреть на Хинкля.

– В многоженстве? – Ее голос звучал хрипло.

– Да, мадам. Согласно досье, мистер Гренвилл охотится на пожилых женщин. Его метод заключается в том, чтобы найти богатую даму, жениться на ней, пожить за ее счет, пока не надоест, а потом отправиться на поиски другой одинокой особы.

– Я в это не верю! – вскрикнула Хельга, и голос ее сорвался. – Не верю! Не хочу вас слушать!

– Похищение очевидно было подстроено, – безжалостно продолжал Хинкль. – Полицией установлено, что не далее как два дня назад мистера Гренвилла и мистера Арчера видели вместе в вашем «роллсе». Здесь нет никаких сомнений. Мистер Арчер дал полицейскому свою визитную карточку, а мистер Гренвилл предъявил паспорт. Я прослушал запись вашего с мистером Арчером разговора. Он утверждает, что не знаком с Гренвиллом, и тем не менее буквально за день до этого его видели в обществе мистера Гренвилла в вашей машине.

Хельга зажмурила глаза, сжала руки в кулаки.

– Все подробности в досье, – подытожил управляющий.

– Многоженство! – Это слово вырвалось у нее как дикий вопль. – И сукин сын хотел, чтобы я вышла за него!

Хинкль печально смотрел на нее. А затем вдруг увидел внезапную перемену. Женщина напряглась, веки ее поднялись. Лицо превратилось в маску из белого мрамора, в глазах появился стальной блеск.

Встав, она принялась расхаживать по террасе. Хинкль сидел неподвижно, рассматривая свои веснушчатые руки.

Через несколько минут она подошла к нему.

– Женщины ведь глупы, не правда ли? – Хельга положила руку ему на плечо. – Вы не окажете мне любезность надеть свой белый пиджак?

Хинкль поднялся:

– Буду рад, мадам.

Она посмотрела на него:

– Через час придет Арчер. Пришлите его ко мне. Я с ним разберусь.

Металл в ее голосе звучал для Хинкля музыкой.

– Очень хорошо, мадам.

Когда он покинул террасу, Хельга, полная ярости, достала из оранжевого конверта бумаги и принялась читать.

Глава восьмая

Арчер лежал в постели в тесной спаленке арендованной виллы. Он почти не сомкнул глаз этой ночью. Было страшным ударом узнать, что теперь он в руках мафии, а положение Гренвилла выглядело еще более опасным. Теперь Арчер отчаянно жалел, что затеял эту историю с похищением.

Соблазн вытянуть из Хельги два миллиона долларов притупил его бдительность. Он провел пальцами по редеющей шевелюре и сказал себе, что в высшей степени безответственно было связываться с типами вроде Мозеса Сигела, а уж идти с историей о бутафорском похищении к головорезу Берни – и подавно вопиющая глупость.