У колыбели науки - [33]

Из предыдущей главы уже ясно, что поиски «конечных», «последних» причин сущего, простейших, элементарнейших материальных первооснов — сквозная идея античной философии, начиная с Фалеса. Атомизм — дитя, вынянченное всей античной философской мыслью в целом.

После того как мы увидели, какое значение имела фалесовская постановка вопроса о первооснове материи, постараемся понять также и ответы первых натурфилософов на этот вопрос. Попробуем пристальнее вглядеться в то, как «творит» античная философия цельную картину мироздания, исходя из найденной первоосновы, как организует она структуру своего микрокосмоса.

В этом отношении наибольший интерес представляют три фигуры — Анаксимандр, Анаксагор и Демокрит. С этими именами связаны начало, расцвет и завершение ранней античной натурфилософии.

Итак, Анаксимандр Милетский (ок. 610—546 гг. до н. э.) — ближайший ученик и последователь Фалеса. Он был почти современником своего учителя, но кажется, что их отделяют столетия! Какой разительный контраст! Насколько гибче, свободнее, смелее стала мысль, как уверенно она поднимается ко все более высоким и широким обобщениям! Поистине это было время, когда теоретическое познание человечества шагало не по ступенькам — «из класса в класс», — а сразу совершало в своем развитии гигантские прыжки.

Если Фалес — это розовое младенчество философской мысли, ее первые неуклюжие движения и первые слова, то Анаксимандр — это уже ее отрочество, которое жаждет объять разумом весь мир, постигнуть его только рационально, совсем не прибегая к «бабушкиным сказкам» мифологии.

Анаксимандр уже вполне сознательно и определенно ставит вопрос о «принципе» («архе») всех вещей, о том, сущность чего сохраняется, а состояния изменяются (Аристотель), из чего все вещи возникают и во что они, уничтожаясь, превращаются, что лежит в основе их бытия.

Анаксимандра не удовлетворяет ответ Фалеса, что первоосновой всего является вода. Фалес основывается на очевидном, на том, что можно обозреть и ощутить. Такой ответ выглядит слишком наивным и слишком явно вытекающим из мифологических сказаний. Возмужавшая философская мысль не нуждается более в помочах. Она хочет идти своим путем. Принцип Фалеса более не выдерживает беспристрастного суда разума: ведь можно поставить вопрос о том, что лежит в основе самой воды. К тому же вода изменчива, она исчезает, и выкипая и испаряясь. По этой же причине, очевидно, Анаксимандра не удовлетворяют и другие «стихии» — земля, воздух, огонь. Его «архе» — это то, что объединяет все стихии, но не сводится ни к одной из них. Это некая праматерия, некое невидимое глазу первовещество, таящее в себе всю пестроту и многообразие качеств материи.

Анаксимандр называет эту открытую им субстанцию мироздания «Апейрон», что значит Беспредельное или Неопределенное. Один из позднейших античных философов так передает мысль Анаксимандра:

— Он говорит, что начало не есть ни вода и вообще ни одно из так называемых стихий (элементов), но некая иная беспредельная природа, из которой возникают все небеса и все миры в них. А из чего возникают все вещи, в то же самое они и разрешаются согласно необходимости. Ибо они за свою нечестивость несут наказание и получают возмездие друг от друга в установленное время: так говорит он (Анаксимандр) в чересчур поэтических выражениях. Очевидно, заметив, что четыре стихии превращаются одна в другую, он не счел возможным признать какую-либо одну из них лежащей в основе других, но принял (в качестве субстрата) нечто от них отличное[82].

Апейрон, Беспредельное, Анаксимандра присутствует в каждой вещи, но не сводится к ним и не составляет простой смеси стихий — элементов. Он, будучи материальным, обладает своей собственной природой. «Беспредельное, из которого [возникают] элементы, — учил философ, — есть нечто отличное [от каждого из них]». Беспредельное Анаксимандра не некая туманная расплывчатость, она, как справедливо считает А. Ф. Лосев, определенным образом оформлена, упорядочена, отличается определенного типа структурой[83].

Анаксимандр, как в новое время Лаплас, не нуждался в гипотезе бога для объяснения возникновения мира. Ему не требовалась никакая сверхъестественная сила, чтобы творить мир с помощью Апейрона. Ни над Апейроном, ни перед ним нет никакого начала, он объемлет все и находится в бесконечном движении. В этом, рациональном, смысле он сам верховное божество, ибо бессмертен, непреходящ и вездесущ.

В выборе Апейрона за краеугольный камень мироздания проявилась во всей своей необоримости мощь и перспективность содержательной теоретической абстракции. Позиция Анаксимандра совершенно неуязвима для логических стрел, как бы заострены они ни были. Ее можно конкретизировать, уточнять, ее можно, наконец, отвергнуть, но вот что удивительно: опровергнуть ее невозможно! Невозможно — ни в античные времена, ни во времена современные.

В самом деле, какое бы начало мы ни приняли за исходный пункт рассмотрения, оно либо произошло из некоего другого начала, либо ограничено чем-то иным. Оно ограничено также и во времени сроком своей жизни и смерти. И только Беспредельное — это такое «начало», которое не имеет начала, так же как не имеет и конца. Оно объемлет все и всем правит.