У кого как... - [29]

Первое, что я однозначно поняла, придя в себя после бокала шампанского: придется расстаться с Герой. Даже если я не поеду в этот Вышнеярск, а поеду искать свой город из розовых облаков, то прежде всего должна буду расстаться с Георгием Михайловичем. Вчера вечером, бредя в пурге и молясь на заснеженной реке, я совершенно не думала об этом. Теперь реальность, обозначенная конкретными понятиями «машина» и «зарплата», диктовала решение: расстаться с ним навсегда.

Шампанское подействовало на меня опьяняюше и отрезвляюще одновременно. Я встала со своего места подошла к креслу Геры, села на подлокотник и положила голову ему на грудь. Почувствовала щекой мягкую шерсть его ирландского джемпера, запах его шеи, черных кудрей. Ощутила его всего и горько заплакала.

Светочка сразу вспомнила, что сегодня ее очередь забирать младшего ребенка из детского сада. И мы остались одни в кабинете, уютно освещенном настольной лампой и голубыми бликами фонаря. Гера налил мне еще шампанского, пересадил к себе на колени. Он что-то говорил. Что-то ласковое, успокаивающее. Я не помню, когда и как он успел раздеть меня.

Очнулась от сладкой истомы. Мы лежали на его знаменитом ковре с толстым ворсом. Он целовал мои соски. В голове пульсировала мысль: «Неужели я действительно с ним и это не сон?» На его плечах кружились тени снежинок, образуя вереницы, круги и зигзаги. Он вошел в меня, и мгновенно невыносимая, щемящая тоска соединилась во мне с таким же невыносимым чувством счастья, что я впервые увидела вдруг свой розовый детский город очень отчетливо.

Мы гуляли в нем с Герой. Точнее, мы все время шли навстречу друг другу по холмам, покрытым оливковыми Деревьями, синагогами, церквами и мечетями. Слышались сирены «скорой помощи», хоральные молитвы, звуки шофара и завывание муэдзина. Мы шли навстречу друг другу, и Гера был то далеко от меня, то совсем рядом.

Впервые я была там, на своем волшебном небе, в своем волшебном городе с мужчиной, который полюбил меня так, что не мог без меня жить, и готов был растерзать каждого, кто посмеет обидеть меня. Видение было столько реальным, что я абсолютно поверила в его существование и страстно отдалась ему вся, словно хотела раствориться в этом образе навсегда. Я неистово целовала Геру с головы до пят, утопала в его страстных объятиях, чутко улавливая странные слова его, которые невероятным, волшебным образом совпадали с моими видениями.

Он снова входил в меня и шептал: «Ты мой самый лучший дом! Только в тебе я по-настоящему счастлив! Только в тебе я впервые испытываю это незнакомое чувство дома». Подобные слова, наверное, звучали бы примитивно и пошло в какой-нибудь другой ситуации, потому что Гера имел в виду свой член и мое влагалище, но в тот момент слово «дом» органично сливалось со словом «город», и ирреальная картина этого города еще долго стояла перед глазами, рассыпая запахи елея, корицы, базилика, яблочного чая, только что испеченных хлебов и розовых пасхальных дождей. Это был настоящий реальный город, но это не был Вышнеярск...

Я почти отрезвела, когда Гера привез меня домой, помог снять шубу, крепко обнял на прощание, так что я снова ощутила это великое счастье, смешанное с невыносимой болью. Я закрыла за ним дверь и долго неподвижно сидела в кресле, стараясь понять, где я видела этот город. Город, который меня ждал столько лет.

И вдруг великое прозрение снизошло на меня: мы гуляли с Герой по Иерусалиму! И Иерусалим был реальным, потому что всего неделю назад старый друг моих родителей, к которому я приходила почитать свои стихи, показывал мне фотографии этого города. Фотографии Иерусалима были абсолютно реальными, а рассказы старика — абсолютно ирреальными, словно набухшие почки тальника зимой на берегах реки. Пушистые, серые, нежные почки с трогательными хвостиками едва проклюнувшихся зеленых листочков.

Это был Иерусалим, и я должна была немедленно ехать именно туда, и все, что предшествовало моему прозрению, еще больше убеждало меня в этом. Единственное, что не совпадало, не складывалось в гармоничную картину, — необходимость отправляться в мой небесный город без Геры. Но тут словно какой-то голос, строгий и четкий, произнес несколько фраз, образовавших внутри меня какой-то стержень уверенности. «Тебе больше не нужен мужчина, который должен тебя защищать. Ты прекрасно научилась сама защищать себя. Гера будет с тобой в твоем городе. Но не теперь. Ты должна отправиться туда без него, потому что ты готова постичь Иерусалим. А Гера не готов. Только ты сможешь помочь ему обрести этот город. Но сначала ты сама должна обрести Иерусалим».

Глава 3. ГЕРА

Последнее сегодняшнее заседание медленно тянется к концу. Кажется, все уже сказано и понято, но мои мужики вновь и вновь возвращаются к деталям предстоящего дела, обсасывают пункты договора, как собака косточку. Еще позавчера я бы делал это вместе с ними с неменьшим удовольствием, но сейчас мне хочется, чтобы все ушли и оставили меня наедине с Фирой. Моя удача, что мужики все один к одному — толковые. Я хороший кадровик. Был им еще до перестройки и сохранил этот опыт. Фира — не в счет. Сумасшедшие и гении не по моей части. А вот остальных я умею безошибочно оценить за полчаса общения...