У кого что болит - [65]

Он помолчал и снова почесал свой нос.

– Сама картина не представляет никакой ценности, пока вы живы. Сколько вам лет, друг мой?

– Шестьдесят один.

– Но здоровье у вас, кажется, не очень-то крепкое, так ведь?

Галерист отнял руку от своего носа и смерил Дриоли взглядом, точно фермер, оценивающий старую клячу.

– Мне все это не нравится, – отходя бочком, сказал Дриоли. – Правда, мсье, мне это не нравится.

Пятясь, он попал прямо в объятия высокого мужчины, который расставил руки и мягко обхватил его за плечи. Дриоли оглянулся и извинился. Мужчина улыбнулся ему и рукой, затянутой в перчатку канареечного цвета, ободряюще похлопал старика по голому плечу.

– Послушайте, дружище, – сказал незнакомец, продолжая улыбаться. – Вы любите купаться и греться на солнышке?

Дриоли испуганно взглянул на него.

– Вы любите хорошую еду и знаменитое красное вино из Бордо?

Мужчина все улыбался, обнажив крепкие белые зубы с проблеском золота. Он говорил мягким завораживающим голосом, не снимая при этом руки в перчатке с плеча Дриоли.

– Вам все это нравится?

– Ну… да, – недоумевая, ответил Дриоли. – Конечно.

– А общество красивых женщин?

– Почему бы и нет?

– А гардероб, полный костюмов и рубашек, сшитых специально для вас? Кажется, вы испытываете некоторую нужду в одежде.

Дриоли смотрел на этого щеголеватого господина, ожидая, когда тот изложит свое предложение до конца.

– Вы когда-нибудь носили обувь, сделанную по вашей мерке?

– Нет.

– А хотели бы?

– Видите ли…

– А чтобы вас каждое утро брили и причесывали?

Дриоли смотрел на него во все глаза и ничего не говорил.

– А чтобы пухленькая симпатичная девушка ухаживала за вашими ногтями?

Кто-то в толпе захихикал.

– А чтобы возле вашей постели был колокольчик, с помощью которого вы утром вызывали бы служанку и велели ей принести вам завтрак? Хотели бы вы все это иметь, дружище? Вам это кажется заманчивым?

Дриоли молча смотрел на него.

– Видите ли, я владелец гостиницы «Бристоль» в Каннах. И я приглашаю вас поехать туда и жить там в качестве моего гостя до конца жизни в удобстве и комфорте.

Человек помолчал, дав возможность своему слушателю сполна насладиться столь радостной перспективой.

– Единственной вашей обязанностью – могу я сказать – удовольствием?.. будет… проводить время на берегу в плавках, расхаживая среди гостей, загорая, купаясь, попивая коктейли. Вы бы хотели этого?

Ответа не последовало.

– Ну как вы не поймете – все гости таким образом смогут рассматривать удивительную картину Сутина. Вы станете знаменитым, и о вас будут говорить: «Глядите-ка, вон тот человек с десятью миллионами франков на спине». Вам нравится эта идея, мсье? Вам это льстит?

Дриоли взглянул на высокого мужчину в перчатках канареечного цвета, по-прежнему не понимая, шутит он или нет.

– Идея забавная, – медленно произнес он. – Но вы серьезно об этом говорите?

– Разумеется, серьезно.

– Постойте, – вмешался галерист. – Послушайте меня, старина. Вот как мы разрешим нашу проблему. Я куплю картину и договорюсь с хирургом, чтобы он снял кожу с вашей спины, а вы сможете идти на все четыре стороны и тратить в свое удовольствие те громадные деньги, которые я вам за нее дам.

– Без кожи на спине?

– Нет-нет, что вы! Вы меня неправильно поняли. Хирург заменит вам старую кожу на новую. Это просто.

– А он сможет это сделать?

– Здесь нет ничего сложного.

– Это невозможно! – сказал человек в перчатках канареечного цвета. – Он слишком стар для такой обширной пересадки кожи. Его это погубит. Это погубит вас, дружище.

– Погубит?

– Естественно. Вы этого не перенесете. Только картине ничего не сделается.

– О господи! – вскричал Дриоли.

Ужас охватил его; он окинул взором лица людей, наблюдавших за ним, и в наступившей тишине из толпы послышался еще чей-то негромкий голос:

– А если бы, скажем, предложить этому старику достаточно денег, он, может, согласится прямо на месте покончить с собой. Кто знает?

Несколько человек хихикнули. Галерист беспокойно переступил с ноги на ногу.

Рука в перчатке канареечного цвета снова похлопала Дриоли по плечу.

– Решайтесь, – говорил мужчина, широко улыбаясь белозубой улыбкой. – Пойдемте закажем хороший обед и еще немного поговорим. Ну так как? Вы, верно, голодны?

Нахмурившись, Дриоли смотрел на него. Ему не нравилась длинная шея этого человека и не нравилось, как он выгибал ее при разговоре, точно змея.

– Как насчет жареной утки и бутылочки «Шамбертэна»? – говорил мужчина. Он сочно, с аппетитом выговаривал слова. – Или, допустим, каштанового суфле, легкого и воздушного?

Дриоли обратил свой взор к потолку, его губы увлажнились и отвисли. Видно было, что бедняга буквально распустил слюни.

– Какую вы предпочитаете утку? – продолжал мужчина. – Чтобы она была хорошо прожарена и покрыта хрустящей корочкой или…

– Иду, – быстро проговорил Дриоли. Он схватил рубашку и лихорадочно натянул ее через голову. – Подождите меня, мсье. Я иду.

И через минуту он исчез из галереи вместе со своим новым хозяином.

Не прошло и нескольких недель, как картина Сутина, изображающая женскую голову, исполненная в необычной манере, оправленная в замечательную раму и густо покрытая лаком, была выставлена для продажи в Буэнос-Айресе. Это наводит на размышления, как и то, что в Каннах нет гостиницы под названием «Бристоль». Вместе с тем не остается ничего другого, как пожелать старику здоровья и искренне понадеяться на то, что, где бы он ни был в настоящее время, при нем состоят пухленькая симпатичная барышня, которая ухаживает за его ногтями, и служанка, приносящая ему по утрам завтрак в постель.