У истоков Руси - [94]

Литовские племена во время Суздальщины разделялись на два главных отдела: на литовцев, живших на север от реки Вилии и в низовьях Немана, и на литовцев на юг от Вилии до Припети. На север от Вилии жили: жмудь в низовьях Немана до реки Святой, собственно литва по северному берегу Вилии и дяволтва на север от литвы в соседстве с летголою до Западной Двины. Второй отдел составляли два племени: рушковичи и булевичи, жившие на юг от Вилии. Хотя тот и другой отделы литовских племен издавна находились под влиянием Руси и более или менее были колонизованы русскими поселениями и состояли в зависимости от полочан или кривичей; но колонизация северных племен по отдаленности их была слабее и постепенно ослабевала по мере того, как усиливались междоусобия в Полотске и Смоленске; напротив того, племена южные, как ближайшие, сильнее колонизовались русскими поселениями и были в более тесных связях с полочанами и кривичами; так что во время Суздальщины, по свидетельству литовского летописца Быховца, страна на юг от Вилии у северных литовцев считалась Русскою землею. И действительно, в этой стране было много русских колоний и городов, вследствие чего и сами жители были уже обрусевшею литвою, на что намекает и самое название южных племен литвы рушковичами и булевичами, с чисто русскими окончаниями. Сии-то южные обрусевшие племена были главными пособниками междоусобствовавшим полотским князьям, с ними-то князья сии добывали себе столы княжеские и прогоняли своих противников, и к ним же убегали князья прогнанные. Но к концу XII века и обрусевшие и необрусевшие литовские племена, пользуясь междоусобиями русских князей, одинаково стали напирать на русские владения преимущественно для грабежа. Так, южные племена напирали к Припети, на соседние Туровские, Пинские и частью Волынские владения и даже на Смоленские, Черниговские и Северские; так что киевский князь Рюрик Ростиславич, владевший и Туровом, почти постоянно проживал в Турове для отражения литовских набегов. В это же время из северных племен дяволтва преимущественно напирала на Псковские и Новгородские владения, иногда одна, иногда в союзе с полочанами; так в 1183 году литва дяволтва грабила Псковские владения, а в 1198 году таже литва в союзе с полочанами напала на Великие Луки и в 1200 году захватила Ловать до Налюця, но была прогнана новгородцами. Жмудь и собственно литва за одно с ятвягами преимущественно напирали на северо-западный край Волынских владений, к Берестью, Кобрину и Дрогичину; но здесь они встретили сильного врага в Романе Волынском, который неудовольствовался отражением литовских набегов на свои владения; но сам сделал несколько сильных и удачных походов в глубь ятвяжских, жмудских и литовских болот и лесов и так разгромил разрозненные литовские племена и опустошил их земли, что литовцы в этом крае на некоторое время решительно присмирели.

Страшные походы Романа Волынского сделали больший переворот в Литовской земле, видя крайнее опустошение своей земли, литовские племена, прежде разрозненные, начали думать о соединении и дружных действиях против врагов. Конечно, во время Суздальщины литовские племена не успели еще соединиться в одно целое и в каждом племени еще было по нескольку князей; но между сими князьями выдавались личности, способные подчинить себе других князей, и самая видная из сих личностей был Миндовг, один из старших князей собственно литвы, он во время Суздальщины ежели и не успел еще подчинить себе других литовских князей, но уже умел возбуждать их на общее дело и руководить ими как союзниками. Так, страшное опустошение Волынской земли в первые годы по смерти Романа Мстиславича было уже делом не одного какого-либо племени, но всех пяти племен литвы и даже ятвягов, как прямо говорит Волынская летопись: «Беда была земле Володимирской (Волынской) от воеванья литовского и ятвяжскаго». Вторым общим делом всех литовских племен, очевидно под руководством Миндовга, был мир с волынскими князьями Даниилом и Васильком Романовичами, заключенный 1215 году от имени старших князей всех пяти племен литвы, жмуди, дяволтвы, рушковичей и булевичей, как прямо сказано в летотописи, по исчилении всех племен и старейших их князей: «Си же вси мир даша Князю Данилови и Васильку и бе земля покойна». Этот мир с волынскими князьями все литовские племена соблюдали строго до завоевания Волынской земли татарами. Мало этого, многие литовские князья, и в числе их Миндовг, вступили в тесный союз и родство с Даниилом Романовичем и братом его Васильком, и по их указанию начали воевать Польшу в том же году, и произвели там страшные опустошения. Потом 1235 году Даниил опять поднимал на Польшу литовских князей Миндовга и Изяслава Новгородского, т. е. собственно литву, жившую на север от Вилии, и литву обрусевшую, жившую на юг от Вилии на Немане. Но мир с Романовичами Волынскими вовсе не был миром с остальною Русью. Литовцы, не трогая Волынь по-прежнему продолжали делать набеги на другие владения Руси. Так, Ростислав Михаилович Галицкий в это же время по приказу отца своего Михаила несколько раз должен был ходить в Литовскую землю для удержания литовских набегов на северо-западные киевские границы. Кроме того, литовцы, вероятно племя дяволтва, в 1217 году, кажется, по указанию ливонских немцев, бывших тогда в войне с Новгородом, сделали набег на Новгородские владения и пограбили берега Шелони. В 1223 году литовцы воевали у Торопца; но, услыхавши о походе Ярослава Всеволодовича с новгородцами, обратилися в бегство; а в 1224 году они пробрались до Русы и разбили вышедшего против них посадника Федора и рушан. Потом в 1225 году было какое-то сильное нашествие литвы, многочисленные полчища литовцов в одно время явились и в Новгородских, и в Смоленских, и Полотских владениях. В Новгородском крае они только трех верст не дошли до Торжка и страшно пустошили страну, побили и пограбили гостей и заняли Торопецкую волость; но князья Ярослав Новгородский и Давыд Торопецкий, соединясь вместе, ударили на грабителей, нагнавши их у Всвята, разбили наголову, две тысячи положили на месте, взяли множество пленников и отбили всю награбленную добычу. Но зимою 1229 года литовцы опять явились в Новгородских владениях и воевали около Лубны, Моревы и Селигера и снова были разбиты новгородцами, обращенные в бегство, побросали награбленную добычу. В 1234 году они опять воевали в Новгородском крае около Русы и даже ворвались в самый город; но, отбитые рушанами, бежали и отступили на Клин. Между тем Ярослав Новгородский, получивши весть об их набеге, пустился по Ловати им наперерез, и нагнал на Дубровне в Торопецкой волости, и так удачно разбил их, что они потеряли обоз в 300 коней, и, спасаясь по лесам, побросали оружие и щиты, тем не менее многие были побиты новгородцами. Впрочем, все сии набеги литовцев огранивались убийствами и опустошением, ни в Новгородских, ни в Псковских, ни в Смоленских владениях литва нигде не думала еще утвердиться. Очевидно, все сии набеги производились только голодными охотниками пограбить, собственно же литовским старшим князьям было не до завоеваний на стороне; они в это время еще резались друг с другом и отбивались от ливонских немцев, которые вмешивались в споры литовских князей и желали их подчинить себе, хотя и без успеха; так, под 1237 годом в летописях есть известие, что ливонские немцы, получив помощь от немецкого ордена в Пруссии и соединясь с чудью и псковичами, напали на литву, но были разбиты.