У истоков Руси - [3]

примыкавшие своими поселениями прямо к Днепру, по свидетельству летописца, известные кротостью своих нравов, в IX веке имели уже богатый город Киев и пользовались выгодами днепровской торговли; но выгоды торговли не дали им силы, их княжеский род к этому времени вымер, и они были обидимы от соседей; с одной стороны их теснили древляне, а с другой, с юга, им приходилось защищаться от кочевых грабителей торков, и наконец они вместе со своими заднепровскими соседями-северянами и вятичами были покорены сильным придонским народом хазарами и обложены данью. Северяне, подвергавшиеся игу хазарскому вместе с полянами, были с ними в одинаковом положении и до хазарского ига; примыкая одним боком своих владений к Днепру, они участвовали вместе с полянами в приднепровской торговле, их лодьи с товарами ходили в Константинополь, по свидетельству тамошнего императора Константина Порфирородного. Но кроме Днепра им был открыт и другой путь торговли на восток; они Окою и потом Волгою ходили в Камскую Болгарию, а Донцом и Доном в Хазарию, как рассказывают арабские писатели. Северяне, будучи колонистами Новгорода, удержали за собою в основных началах и новгородское устройство: они подобно Новгороду управлялись вечем и не имели князей. Соседи северян, радимичи и вятичи, выселенцы из Польши, – жители непроходимых лесов по Соже и Оке, не были известны по торговле и долго считались между соседями за дикарей; им пришлось жить между разными мелкими финскими племенами, которых они не умели подчинить себе. По свидетельству Нестора, их привели из Польши два родоначальника, или князя, Радим и Вятко, и потомки сих родоначальников под именем князей владели ими еще в XII столетии. Дреговичи, жившие между Припятью и Двиною, были в близком соседстве с южными литовцами и, по всему вероятию, как иноплеменники, были с ними в постоянной вражде. Таким образом все славянские племена, большие и малые, сильные и слабые, жившие в нынешней Южной и Западной России, в начале IX века не имели никаких союзов одного племени с другим и жили друг от друга отдельно и независимо, и даже иные более сильные племена обижали слабейших.

Но совсем не таково было положение славян, живших на севере и северо-востоке России, при верховьях Днепра, по Западной Двине и Волхову. Весь этот обширный край принадлежал собственно одному племени, славянам волховским или новгородским, и их колонистам – кривичам и полочанам; следовательно, между сими племенами, хотя самостоятельными и отдельными, не могло не оставаться некоторых связей друг с другом. Здесь Новгород, как старейший, как метрополия кривичей и полочан, естественно, имел на них значительное влияние; и у сих трех племен много было общего, родственного друг с другом, чего, конечно, не было у юго-западных племен.

Самое южное из трех северных племен, кривичи, как уже сказано, жившие при верховьях Днепра, Западной Двины и Волги, было одно из многочисленнейших и сильнейших; его земли на юг по Днепру простирались до границ полян и северян, а на северо-запад примыкали почти к Чудскому озеру, где был кривский пригород Изборск, а прямо на запад по Неману кривские колонии шли до устья сей реки; на севере и востоке они сходились с землями новгородскими и собственно на востоке далеко врезывались в поселения финского племени мерь, почти до нынешней Москвы. Преимущественное внимание племени кривичей было обращено на литовские племена, где по Неману кривичам была открыта дорога в глубь литовских пущь и лесов. Здесь они заводили свои колонии и по Березине, и по Неману, и по их притокам, пробираясь постепенно в глубь страны, где среди литовских урочищ мы встречаем многие урочища с названиями славянскими, показывающие на ранние поселения славян в этом литовском краю; а что славяне сии преимущественно были кривичи, то на это, с одной стороны, намекает близкое соседство кривичей с сим краем, а с другой стороны, и то, что литовцы в простонародье и до сего времени русских называют кривичами, а Русскую землю Кривскою землею, что ясно показывает, что кривичи первые познакомились с литовцами, проникли в их землю и стали заводить там свои колонии. Кривичи имели главным своим городом Смоленск, из которого уже выводили свои колонии в разные края по соседству. У кривичей не было князей, они управлялись вече; в каждом городе было свое вече, но все городские вече подчинялись главному вече смоленскому, и что постановило смоленское вече, по тому и поступали вече всех других городов кривских. Кривичи были народом торговым, их лодьи с товарами по Днепру вниз ходили до Черного моря и Черным морем даже до Константинополя, а Неманом и Западною Двиною они доходили до Балтийского моря и там торговали с немцами и разными славянскими племенами, жившими в Померании.

Полочане, жившие на северо-запад от кривичей по Западной Двине и несколько южнее Двины, были хозяевами в финских и латышких землях тамошнего края. В нынешних Лифляндии и Курляндии их колонии простирались до устья Западной Двины, а в глубь Литвы до Пултуска, который в старых наших летописях называется Полтовеском, т. е. Полотеском, Полотском. Здесь в глубине Литвы по дороге до Пултуска они оставили свои следы в названиях рек Десны, Бобра и Нарева и в других урочищах, которым двойников находим в старых Новгородских владениях или в новгородских колониях за Днепром в земле северян; в Литовской земле полочане шли вместе с своими древними колонистами – кривичами, которые также оставили здесь свои следы в урочищах Смоленске, Смолиничах, Смоляны, Крево и Кривичи. Вообще Литовская земля представляет множество названий разных урочищ, совершенно одинаковых с названиями урочищ в Полотских и Смоленских владениях; там даже есть несколько Новгородов и Новгородков, в память Великого Новгорода, этой общей родины полочан и кривичей. Об управлении у полочан летописи говорят: «Мужи полочане управлялись вечем, так же как и Великий Новгород, и в каждом полотском городе было свое вече, зависевшее от главного веча полотского, и каждый полотский пригород составлял общину точно так же, как это было в Новгороде и в Смоленске».