У истоков России - [63]

1

Со смертью князя не умирает княжество.

В Москву торжественно въехал новый владыка, князь Юрий, старший Даниилович, и принял власть над городом и людьми его. Юрий опоздал на похороны отца: переяславцы долго не отпускали его, опасаясь гибельного безвластия. Видно, нашел все-таки молодой князь дорогу к сердцам переяславцев, признали они Юрия за своего!

Юрий Даниилович унаследовал не только княжество отца, но и дела его. Вскоре московская рать из новой крепости Рузы пошла к Можайску. Немногочисленная дружина можайского владетеля Святослава Глебовича нерасчетливо покинула крепость и была разгромлена на пригородных лугах; сам Святослав попал в плен к москвичам. А жители Можайска без боя открыли городские ворота.

Отныне и присно и во веки веков засверкал Можайск драгоценным камнем в ожерелье московских пограничных городов, первым принимал удары, направленные западными соседями в сердце Руси — город Москву. Не к бесчестию привели Можайск сторонники Москвы, а к звонкой воинской славе, которую пронесет этот пограничный русский город сквозь столетия…

Можайским победоносным походом завершил Юрий круг земных дел князя Даниила Александровича. Теперь Юрию предстояло самому задумывать, самому начинать и самому завершать новые славные дела. Только враги оставались у Москвы прежние: великий князь Андрей да тверской князь Михаил.

Великий князь Андрей Александрович, дядя Юрия, возвратился из Орды с ханским ярлыком на Переяславское княжество и с ордынским послом. Верные люди сообщали из Владимира, что великий князь не скрывает радости и готовит войско. Видно, смерть Даниила Александровича снова пробудила у Андрея честолюбие надежды, и он уже мнил себя владетелем отчины Александровичей — града Переяславля. Да и не только ему казалось, что колесо удачи, взметнувшее наверх Москву, начинает поворачиваться вспять…

Снова гонцы Андрея известили удельных князей о предстоящем княжеском съезде, на котором пред лицом ордынского посла будут читать ханские ярлыки.

Княжеский съезд собрался осенью в спорном Переяславле. Велико было нетерпение великого князя Андрея: он надеялся без промедления принять власть над городом!

Но торопливость редко ведет к успеху. Осторожные переяславцы не впустили дружины Андрея и иных князей за городские стены, а войско Юрия Московского уже стояло в Переяславле. Великому князю Андрею опять пришлось надеяться на ханский ярлык да на благорасположение ордынского посла.

* * *

Митрополит Максим прочитал князьям ханские грамоты, и были в тех грамотах прежние, никого уж не убеждавшие слова о повиновении великому князю Андрею, о предосудительности опоров из-за княжений, об ордынских данях, которые надлежало посылать хану Тохте без промедления. Князья мирно соглашались с прочитанным, даже сговорились, кроме дани, послать хану еще и подарки, кто сколько может.

Только из-за Переяславского княжества начался спор, но спорили между собой лишь двое — Андрей и Юрий. Даже князь Михаил Тверской остался от их спора в стороне, потому что не увидел для себя пользы при любом исходе. Андрей ли приберет Переяславль, Юрий ли навечно удержит его за собой, — для Твери то и другое одинаково в убыток. Пусть уж лучше Переяславль останется опорным до поры, когда у самой Твери до него руки дотянутся. А пока благоразумнее промолчать, как молчат другие удельные князья…

Покачивались весы, решавшие судьбу Переяславского княжества.

На одной чаше весов — ханский ярлык великого князя Андрея, на другой — последняя воля Ивана Переяславского, благорасположение переяславцев к князю Юрию и сильные московские полки, стоявшие в городе и за городом.

Ничем не помог великому князю Андрею ордынский посол. Равнодушие посла лучше любых слов говорило, что хану Тохте надоело посылать на Русь конные рати. Сколько раз он посылал войско в подмогу Андрею, а что толку? Как был Андрей немощным перед другими русскими князьями, так и остался. Пора задуматься, стоит ли дальше поддерживать Андрееву слабость ханской рукой? И от малого камня, если долго держать его на весу, самая могучая рука занемеет. А Андрей подобен камню в ханской руке…

Ордынскому послу велено было присмотреться, не лучше ли отдать ханскую милость другому князю — ненадоедливому. И посол присматривался, ни словом, ни взглядом не ободряя великого князя Андрея.

Князь Андрей метался, искательно заглядывал в глаза посла. Срывался на крик, беспокойно теребил дрожащими пальцами перевязь меча. И была вокруг него как бы пустота — ни друзей, ни союзников, ни одушевляющего княжеского сочувствия…

А московский князь Юрий Даниилович держался твердо, и была за ним незримая поддержка четырех сильных городов: Москвы, Коломны, Переяславля, Можайска. Чуть не вдвое больше, чем за великим князем, оказалось за Юрием Московским волостей и сел, а о людях и говорить не приходилось. Пустынными казались владимирские волости по сравнению с московскими!

Разумный всегда поддержит сильного, а здесь сильнее был Юрий Московский. И все же ордынский посол колебался. Неожиданное возвышение Москвы казалось ему опасным. С великим князем Андреем было просто: послушен, потому что не может обойтись без ханской милости. А как поведет себя молодой московский князь?..