У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана) - [3]
С еще большим основанием возможно подобное рассуждение о Мухаммеде, жизнь которого со всеми ее превратностями через шестьсот лет после начала нашей эры доступна историческому освещению, несмотря на мифологические прикрасы и перелицовки, в которых она передается в Коране (от арабского «кур'ан» — «чтение») — учении о едином национальном боге (аллахе) и абсолютном повиновении всех бедуинских племен, рассеянных и подчиненных разнообразным формам господства, его воле («ислам»), почитаемой как откровение, учении, разработанном и сформулированном, естественно, не богом, а человеком. Язык же, на котором оно сформулировано, в основном идентичен современному языку арабов, с теми лишь изменениями, которые происходят в самом языке, а также вызываются постоянными этническими и культурными контактами. Язык Корана стал одним из наиболее действенных факторов, которые способствовали укреплению не только религиозного, но и юридического и государственного единства мусульманского мира на протяжении его истории.
Неизбежная трансформация верующими образа Мухаммеда происходила в рамках единой языковой и этнической реальности. Термины, используемые для обозначения основателя веры и его учения, остались без изменения, хотя время от времени они толкуются в соответствии с процессом становления религиозного движения в конкретной исторической ситуации (во всей его сложности и постоянном развитии), которое дало основание для расколов и различных ересей.
Что же касается христианства, то в этом отношении мы сталкиваемся с совершенно иным положением, которое можно, пожалуй, назвать парадоксальным.
Поиски исторической основы исходного ядра христианского учения сложны и порой неосуществимы на языке наиболее древних текстов, к которым мы вынуждены обращаться, чтобы реконструировать учение если не по существу (что вообще представляется в итоге, по большей части бесплодных, изысканий более чем безнадежным предприятием), то по крайней мере в сколько-нибудь удовлетворительной форме, даже если не принимать во внимание изменения в христианском мире в результате постепенного его развития на протяжении двух последних тысячелетий.
Трагическая судьба основателя христианства, Иисуса, прозванного Христом, локализована в текстах, отражающих верования и чаяния его первых последователей в Палестине. В основе этих верований лежит совокупность мифов, с незапамятных времен связанных с библейским откровением, обращенным к маленькому народу Израиля: вестью о торжественном «союзе», или Ветхом завете, заключенном между племенным божеством Яхве, хранителем судеб нации среди несчастий, которые угрожали независимости народа, и избранными приверженцами бога.
Закон («Тора»): Бытие, Исход, Левит, Числа и дейтерономий (или Второзаконие[1] — латинизированная форма греческого слова, означающего «там, где вторые законы». В православной Библии принято название «Второзаконие». — Прим. пер. ]). Эти первые пять свитков составляют Пятикнижие.
Пророки («Невиим») — книги «старших» пророков (Иисус Навин, Судей израилевых, Руфь, I и II книги Самуила, I и II книги Царей), «младших» пророков — (Исайя, Иеремия, Иезекииль) и двенадцати «малых» пророков, собранные в один свиток (Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум (Хабаккук), Софония, Аггей, Захария и Малахия). Священные, или агиографические, писания («Кетубим»): Псалмы (Псалтирь), Притчи Соломоновы, Иов, Песнь песней, Плач Иеремии, Екклезиаст, Эсфирь, Даниил, I и II книги Эзры (Ездры) и Не-емии, I и II книги Хроник.[2]
27 книг, или свитков, составляют каноны (правила, каталог), признанные евреями и сложившиеся в конце I в. до н. э. Другие числом около десяти, не получили признания, так как они были первоначально составлены на греческом языке (книги Товита (Товиота), Иудифь, Премудрости Соломона, пророка Варуха, Послание Иеремии, Молитва Манассии, I и II книги Маккавеев (или Маккавей-ские), затем некоторые части книги Даниила и книга Ездры на арамейском языке). Для палестинских евреев критерий «боговдохновенности» состоял в том, что Яхве мог бы говорить только по-еврейски. Евреи, жившие в эмиграции, и первые христиане отнеслись к этим последним книгам как к «вторичному канону», как ко «второзаконным», предназначенным войти во второй и более обширный закон. Католики их признают и по сей день; для протестантов это «апокрифы», то есть недостоверные, «скрытые под неистинным именем» сочинения; чтение их, однако, рекомендуется. Сотнями исчислялись «псевдоэпиграфы», небиблейские тексты, которые циркулировали под вымышленными именами. Лишь немногие из них дошли до нас.[3]
Мессия Иисус, «помазанник» господен, столь долгожданный царь пророческой литературы и народной фантазии, представлялся основателем, глашатаем этого соглашения, настоящего двустороннего договора («ты будешь поклоняться мне, я буду твоим защитником»), и сегодня признаваемого действующим в христианском вероучении и в теологических разработках. Таким договором впоследствии стал «новый союз», Новый завет.
Четыре евангелия (от Матфея, Марка, Луки и Иоанна), из которых два — от апостолов (Матфея и Иоанна). Первые три именуются «синоптическими», поскольку на первый взгляд они обнаруживают, если их расположить рядом в три колонки, существенные совпадения и сходства (sunopticos, что в переводе с греческого языка означает «охватывающий единым взглядом», «общий вид»).
Как возникла религия? Каким образом примитивные верования первобытных людей смогли вырасти в целые мировоззренческие системы? Книга «Люди, идолы и боги», раскрывающая с марксистских позиций основные этапы развития религиозных представлений и вероучений, отвечает на эти вопросы.Автор книги — член ЦК Итальянской компартии, генеральный секретарь общества «Италия-СССР». Крупный специалист в области истории религии, проф. А. Донини на основе анализа богатого фактического материала убедительно показывает, что христианство не исключительное, сверхъестественное явление, не «божественное откровение», а, как и другие религиозные направления, имеет земные корни и порождено определенной эпохой.
Сегодня многие христиане сражаются с серьезными сомнениями, касающимися их веры и их церкви. Это касается и христиан – адвентистов седьмого дня, в особенности в западном мире. Многие оставляют свою церковь или же оказываются «на грани» того, что они уйдут из церкви. Эти люди пытаются решить, что они сделают: тоже уйдут или найдут мужество остаться. Книга, которую вы держите, написана для таких людей.
Верстка Минеи Праздничной выполнена с сентября месяца и праздника Начала индикта по август и Усекновения честныя главы Иоанна Предтечи. Даты подаем по старому и (новому) стилю. * * * Данная электронная версия Минеи Праздничной полностью сверена с бумажной версией. Выполнена разметка текста для удобочитаемости; выделено различные образы слова МИР: мир (состояние без войны), мíр (вселенная, община), мν́ро (благовонное масло).
Богословско-литературное наследие Леонтия Византийского, знаменитого богослова и полемиста VI века, до сих пор остается недостаточно изученным в России, между тем как на Западе в XIX–XX вв. ему были посвящены десятки исследований. Современному российскому читателю известны, пожалуй, лишь краткие упоминания о Леонтии в трудах протоиерея Георгия Флоровского и протопресвитера Иоанна Мейендорфа. До сих пор нет полного русского перевода ни одного трактата Леонтия Византийского... Не претендуя на полноту и окончательность, предлагаемый ныне сборник исследований призван дать современному российскому читателю необходимые сведения о составе «Леонтиевского корпуса» (Corpus Leontianum), его предполагаемом авторстве, структуре и содержании входящих в него богословских трудов. *** Редакционный совет Центра библейско-патрологических исследований (программа поддержки молодых ученых ВПМД) Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви: Иерей Сергий Шастин (настоятель Крутицкого Патриаршего Подворья, Председатель Всероссийского православного молодежного движения и Братства Православных Следопытов) Диакон Михаил Першин (директор центра, заведующий информационно-издательским сектором Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви) Иерей Сергий Осипов (технический редактор) Проф.
Впервые я познакомился со Спердженом, купив его книжку в букинистическом магазине в Ливерпуле в 1950 году, хотя после этого потребовалось еще несколько лет, чтобы я по-настоящему узнал его. На моей книжной полке стояли несколько его книг, и мне, тогда еще молодому христианину, нравилась горячая вера их автора, но по большей части я все же воспринимал Сперджена как чудо-проповедника чуждой мне викторианской эпохи. Тогда я был согласен с одним современным писателем, сказавшим, что «в век скучных английских проповедей Сперджен говорил захватывающим, богатым, метафорическим языком». К трудам Сперджена я относился как к обычным современным христианским книгам с евангельским содержанием, разве что их было слишком много.
Творения святителя Иоанна Златоуста с древности были любимым чтением жаждущих премудрости православных христиан, не утратили они своей актуальности и сегодня. В этом сборнике помещены выдержки из творений святителя по самым разным темам: о любви к Богу и ближнему, о добродетелях и страстях, об отношениях в семье и воспитании детей. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
Протоиерей Георгий Флоренский (3893—1979) — русский православный богослов, философ и историк, автор трудов по патристике, богословию, истории русского религиозного сознания. Его книги «Восточные отцы IV века», «Византийские отцы V—VIII веков» и «Пути русского богословия» — итог многолетней работы над полной историей православного Предания, начиная с раннего христианства и заканчивая нашей эпохой. В книге «Византийские отцы V—VIII веков» автор с исчерпывающей глубиной исследует нравственные начала веры, ярко выраженные в судьбах великих учителей и отцов Церкви V—VIII веков.Текст приводится по изданию: Г.