У истоков американской истории. V. Квакерство, Уильям Пенн и основание колонии Пенсильвания. 1681-1701 - [44]

«Inward» я здесь перевожу – вопреки словарю – «добровольное», а не «внутреннее». Пенн имеет в виду такое поведение человеческой души, которое обусловлено не каким бы то ни было внешним воздействием на неё, а лишь внутренне ей присущими импульсами. По-русски привычно называть свободным / добровольным именно такое поведение. Для квакеров же было обычным противопоставлять inward как внутреннее / свободное – и оutward [observance], как строгое внешнее соблюдение ритуала, в котором, по мнению квакеров, могло проявиться только рабство христианина, но никак не свобода.

Далее я перевожу, ради того чтобы передать важный нюанс мысли Пенна, не вполне литературно: «в сознаниях людей» (а не «в сознании людей»). Дело тут в том, что в 1682 г. Пенн специально подчёркивает: один и тот же Свет в сознании каждого отдельно взятого квакера, а значит суммарно в сознаниях квакеров, отражается одинаково. Это он считал важным доводом в пользу тезиса об объективном характере такого «света». Ведь то, что показалось только кому-то одному в его индивидуальном сознании, запросто можно счесть галлюцинацией.

Далее Пенн переходит к подробным характеристикам трёх главных вожделений (three capital lusts): гордости, жадности и любви к роскоши (pride, avarice, and luxury).

Гордость (pride): первый её аспект – это любить кого-то больше, чем Бога. (Для Пенна, кажется, нет разницы, идёт ли речь о любви к себе или к другому человеку. Любопытное уравнивание, которое мы потом найдём и у Джонатана Эдвардса, при том что Эдвардс считал то и другое нормой, а не грехом). «Забота и любовь всех людей направлена или на Бога, или на себя». Второй «великий» аспект гордости – любовь к власти (love of power), влекущая за собой «избыточное желание личных почестей и уважения». Здесь Пенн воспроизводит основные позиции первого варианта книги: о снятии шляпы, титуловании, «you» вместо «thou». В главе 11 речь идёт ещё и о «pride of family», которая побуждает человека не только избыточно гордиться своими предками, но и презрительно относиться ко всем тем, кто своими предками похвалиться не может. «Таким образом, в гордом человеке есть какое-то обжорство по отношению к себе самому: он любит себя, он восхищается собой, и ему никогда не довольно такой любви и такого восхищения; в то время как ничто иное, в его глазах, не достойно ни любви, ни заботы» («A proud man then is a kind of glutton upon himself; for he is never satisfied with loving and admiring himself; whilst nothing else, with him, is worthy either of love or care»).

Жадность (avarice) Пенн обличает, приводя примеры того, как она губит тех, кто не смог взять её под контроль.

Любовь к роскоши (luxury) Пенн характеризует как «чрезмерное потворство себе – в удобствах и удовольствиях» («an excessive indulgence of self, in ease and pleasure»). Под это определение Пенн подводит и обжорство (gluttony), и излишества в одежде (excess in apparel), и другие излишества, которые фигурировали в книге 1669 г. в 3-й главе. В главе 18 Пенн подчёркивает важность умеренности и простоты в пище, в одежде, в повседневной жизни. Распространение таких привычек, по мнению Пенна, оказывает самое благотворное влияние на власть: становится меньше бедности и нищеты, зависти, и общество становится более стабильным.

Цитатник – вторая часть книги – состоит из высказываний, подтверждающих ранее сформулированные мысли Пенна. С 1694 г. стало принято отделять её от остального текста титульным листом и отдельным предисловием. Там приведены высказывания 142 авторов – античных классиков, древних христиан и современников Пенна; в числе последних – Елизавета, принцесса Пфальцская. (Эта подборка едва ли свидетельствует об эрудиции Пенна или работе его с первоисточниками. Таких цитатников тогда издавалось много, и Пенн наверняка многое брал из вторых и третьих рук.)141

В «Кресте и венце» силён мотив необходимости улучшать мир, в котором живёт христианин. Такая установка не всегда была характерна для квакерства, и даже сам Пенн иногда под настроение отступал от неё. Например, в 1696 г. квакеры произнесли в разных городах Англии и тут же издали 11 проповедей142 – 8 Пенна и 3 других проповедников. По смыслу они довольно стандартны, но 7-я, Пеннова, озаглавленная «Великий замысел христианства» («The Great Design of Christianity»), призывает не только к верности Богу и обороне от зла, но и помнить, что мир сей – это не более чем «мыльный пузырь, тень, прочь улетающая» («but an empty Bubble, a Shadow that flies away»)143.

Епископ Хамфри Хенчмэн счёл публичный суд над Пенном вредной и нелепой затеей. В памфлете Пенна не было ни отрицания существования Бога, ни неуважения ко Христу, ни непристойных насмешек над словами Писания, – то есть не было ничего из того, что публика понимала как богохульство. С точки зрения строгого тринитарного богословия к формулировкам Пенна придраться было можно. Однако епископ не видел никакой пользы в том, чтобы делать сложные богословские вопросы предметом судебного разбирательства. К тому же от Пенна можно было ждать на процессе твёрдого поведения, и в случае осуждения сочувствие публики было бы на его стороне. Хенчмэн не хотел будить такое лихо и попытался спустить дело на тормозах