У хороших девочек нет клыков - [3]

Очевидно, миссис Стаблфилд не ожидала, что я начну возражать, это лишний раз доказывало, что она никогда меня не слушала. Ее брови дважды дернулись, что я расшифровала как: «Просто выметайся по-тихому».

- Ничего не понимаю, - продолжала настаивать я. - Отчеты о проделанной мною работе всегда были только положительными. Поток юных читателей увеличился на тридцать два процента с тех пор, как меня наняли на работу. Я вкалываю по выходным и даже ночами, когда все остальные заняты или больны. Это место – вся моя… На что, черт возьми, вы смотрите?

Я обернулась, чтобы увидеть падчерицу миссис Стаблфилд, Поузи, стоявшую у главного стола. Поузи помахала рукой, весело раскачивая упакованным в пакет ланчем. Что-то подсказывало мне, что это не просто ранний пикник со злой мачехой. В сущности, Поузи была безработной с тех пор, как устроила пожар в салоне-парикмахерской для четвероногих любимцев, суша феном микро-пуделя Битти Вэйд. Очевидно, лак для собачьих когтей, нагревательные элементы и длинношерстные породы – гремучая смесь. Это уже третья работа, потерянная Поузи в результате пожара, включая возгорания из-за пережаренного в микроволновке попкорна в «Видео Киоске» и выпаренного досуха кофейника в «КОФЕтерии». Когда Поузи была безработной, она возвращалась в дом отца, который, так уж случилось, был также домом миссис Стаблфилд. Несомненно, моя начальница решила, что способна делить с Поузи один куллер, но не ванную.

Меня заменили. Заменили кем-то, для кого потребовалось бы рисовать картинки, чтобы объяснить десятичную классификацию Дьюи[8]. Тем, кого я принципиально ненавидела с шестого класса, когда она посвятила мне строки:

“У розы цвет красный, фиалки черны.

Что ж ты спереди плоская, как со спины?”

Благодаря политике средней школы меня заклеймили как «Стружка-Джейн» вплоть до моего резкого скачка роста в старших классах. Что же до прозвища «стружка», то подозреваю, что один из более умных друзей Поузи показал ей, как пользоваться словарем.

Заметив меня, она застыла на середине маха. А я произнесла некоторые из тех семи непечатных слов, которые не рекомендуется произносить в приличной компании. Моя, скоро уже бывшая, начальница разразилась праведным негодованием.

- Сказать по чести, Джейн, я не могу позволить кому-то, кто разговаривает на таком языке, работать среди детей.

- Вы не можете меня уволить, - возразила я ей. – Я обращусь к правлению библиотеки.

- Кто, как вы думаете, подписал приказ о вашем увольнении? – хорохорилась миссис Стаблфилд, придвинув ко мне бумагу.

Я схватила документ со стола.

- Он подписан вашей хорошей подругой, миссис Ньюсом. Это совсем не то же самое.

- Она получила одобрение от других членов правления, - настаивала начальница. – Они очень сожалели о вашем уходе, но правда в том, что мы не можем вас себе позволить.

- Но вы можете позволить себе Поузи?

- Поузи приступает к работе в качестве сотрудника на неполный рабочий день. Ваши зарплаты несопоставимы.

- Она устаревает пожары! – с шипением вырвалось у меня. – Книги, как правило, имеют свойство легко воспламеняться!

Игнорируя меня, миссис Стаблфилд выдвинула ящик стола и достала конверт, в котором я надеялась обнаружить щедрую компенсацию и детальные инструкции относительно того, как сохранить медицинскую страховку и прокормить одну большую безобразную собаку, не получая зарплаты.

Заключительным оскорблением стал акт вручения миссис Стаблфилд коробки, уже упакованной моими «личными вещами». Спотыкаясь, я брела через вестибюль на ногах, грозивших вот-вот подогнуться. Стойко игнорировала жизнерадостные приветствия посетителей, зная, что разрыдаюсь при виде первого же знакомого лица.

Сев в свою машину, я оперлась лбом на раскаленный от солнца руль, и принялась глубоко дышать. Примерно час спустя, вытерла рукавом пошедшее пятнами лицо и открыла конверт с тем, что изначально приняла за чек с моим выходным пособием. Вместо него на пассажирское сиденье спланировал яркий желто-белый полосатый листок бумаги с кричащей надписью, выполненной огромными красными буквами «Двадцать пять долларов! Плюс бесплатные картофельные чипсы!».

Вместо чека с выходным пособием я получила подарочный сертификат в «Шенаниганс».

Это повлекло за собой еще один час истеричных рыданий. Наконец я овладела собой достаточно, чтобы выехать с автомобильной стоянки библиотеки, и направилась к аллее. «Шенаниганс» был одним из первых в большой сети ресторанов, которую планировали создать в Хаф Мун Холлоу после того, как окружная комиссия наконец-то ослабила «сухой» статус городка. Спустя десятилетия поездок за выпивкой в Мэйнард через весь округ, жители Хаф Мун Холлоу наконец-то могли насладиться коктейлями достаточно близко, дабы пьяными домой идти, вместо того чтобы ехать. Лично я нахожу это очень успокаивающим.

Округ Макклюр - один из последних в стране, где вы можете легально курить в ресторане – спасибо местным табачным хозяйствам – таким образом, бар был окутан несколькими слоями сигаретного дыма. Устроившись поудобнее на высоком табурете у стойки, я заказала картофельных чипсов и большой «Электрик лимонад». Для незнакомых с этим напитком рекомендую представить бокал обычного лимонада, с виду больше похожего на стеклоочиститель и при этом вызывающий глупое выражение лица. После того, как подарочный сертификат исчерпал себя, я вручила бармену Гэри свою карту Visa и велела начинать вести счет. Ближе к «счастливому часу» я переключилась на «Мадслайд»[9]. С наступлением сумерек наплыла толпа слишком-уставших-чтобы-готовить. К сожалению, среди них был и Адам Морроу, мужчина, чьих белокурых ангелоподобных детишек я могла бы однажды родить… если бы когда-нибудь набралась достаточно мужества, чтобы заговорить с ним.