У Финского залива - [13]
Шрифт
Интервал
С тех пор, как сердце холод злой познало
Враждебного нам племени людей,
Суровое безмолвие камней
Сочувствия в душе не вызывает,
Сердец закрытых символ отвращает.
1942. «Русская мысль». Париж № 3676 (5. 6. 1987) Литературное приложение № 3/4.
ИЗ АРХИВА ПОЭТА
Снежинки
Изящество снежинок,
Крутящихся,
Звездящихся…
Красотки, чародейки,
Волшебные пушинки,
Иль крестики порою,
На мех моей шубенки
Вы сыплетесь сейчас,
Зачавшейся зимою,
Старинною и длинною.
Идут красноармейцы,
Близки белогвардейцы,
И, вы, на их шинели,
На сосны да на ели
Ложитесь и змеитесь
И, на свету, искритесь.
Балет ваш белый, белый
Люблю оцепенелый
В морозы наблюдать.
Хотя стучатся: Голод
И леденящий Холод,
Но снеги — благодать.
Декабрь 1918 г., Петроград
Грация
Н.А. Александровой
Грация — харита, пепельный Ваш волос,
Ласковые очи и звенящий голос
К Вам ли не влекут.
В белом Вы безмолвны. В черном Вы прекрасны.
В голубом нежны Вы, в ярко-красном страстны.
Розы к Вам идут.
Не всегда был чужд Вам лепет сердца странный,
Стих мой орхидейный, бред души туманный,
Дымные мечты.
Вам незримо струны шепчут эти руны,
Славя облик милый, лучезарно юный,
Вам, цветку, — цветы.
16-29 Августа, 1923 г., Vammelsuu
«Пускай повсеместно поносят…»
Пускай повсеместно поносят
Тебя, о родная страна,
Пускай мы повсюду гонимы
И слез наша чаша полна,
Не мало пускай на чужбине
Невольников горьких работ,
Не мало в лохмотья одетых,
И всюду тоска нас грызет,
Но рубища наши священны,
И пусть нас недоля теснит,
Как солнце сквозь черные тучи,
В нас пламенник веры горит.
Под рубищем носим распятье,
И слышим порою сквозь сон
Восстание наше из гроба
И Пасхи малиновый звон.
1925, Metsakyla
«Когда я один и мне грустно…»
Когда я один и мне грустно,
Лишь ты, утешающий стих,
Даришь мне живую отраду,
Спасая от горестей злых.
От темных сомнений, от боли,
От острых колючих тревог
Кто, кроме твоих переливов,
Избавить поэта бы мог?
В твоей упоительной власти
Навеять чарующий сон,
Мечты уносить в беспредельность
За пояс жестоких времен.
1927. Metsakyla
«По снегу путь я проложил лопатой…» (Из «Дневника поэта»)
По снегу путь я проложил лопатой,
Сел отдохнуть на старый бурелом.
Одетый в снег, забылся лес кругом,
Стоит и спит, хрустальным сном объятый.
Чарующий, как святочная сказка,
Глянь, белоусый ельник задремал.
На всем зимы серебряная маска.
Снег падает. Вот я хлопок поймал.
Снег шелестит. Безветрие. Синеет
Мгла зимняя. Как хорошо в лесу!
Как воздух чист! Как Рождеством здесь веет!
1929
1930 ГОД
С НОВЫМ ГОДОМ, ВСЕ НАРОДЫ МИРА!
С Новым Годом и, дай Бог, со счастьем
Всем на свете людям говорю.
В вечность канул прошлый год тяжелый,
Свежему привет мой январю.
Родине измученной желаю
Цепи рабства жуткого разбить,
Жизнию свободной и правдивой
Честно и осмысленно зажить.
С Новым Годом! Родины изгои,
Вы и я — краев чужих жильцы.
Потушить пора огонь усобиц,
Внуки, дети, матери, отцы.
Все мы чада Родины Единой,
Русские пред Русью все равны,
Прочь из нашей жизни разделены,
Состоянья, званья и чины.
Тьмы минувшей злые пережитки
Нам давно пора искоренить
И, простив взаимные обиды,
Жизнию осмысленной зажить.
Прекратив вражду, воспрянем духом:
Гражданами станем, наконец,
Гордость, зависть, жадность, вероломство
Злую кривду вырвем из сердец.
Время — спесь позорную отбросить,
Перестать друг друга унижать
Уж пора, изгои, научиться
Все народы мира уважать.
Да не будет, как в былые годы;
Отщепенцев на Руси родной!
Полюбя народ свой непритворно,
Совлекися ветхих зол, изгой!
С Новым Годом, все народы мира!
В вечность канул прошлый тяжкий год.
Единенья мира всем желаю,
Отвращенья бранных непогод.
Metsakyla
«Приморозок, заморозок…» (Из «Дневника поэта»)
Приморозок, заморозок.
Крыша вся бела.
В инее куртина,
Стужа к нам пришла.
В льдинках лужи, в льдинках,
Скоро вдоль путей
Резвое услышим
Диньканье саней…
Вот несется по небу
Серых туч толпа.
Снег не снег, но мерзлая
Сыплется крупа…
Посылалась, запрыгала
Меж листьев по земле
И солнышко осеннее
Запрятала во мгле…
Но вот уже растаяла,
И светит, блещет день,
И от ствола соснового
Легла на землю тень…
Проехала телега
И прогремел обоз…
Жду не дождусь я снега
И первых зимних грез…
Про снег едва успел я
Сейчас заговорить,
Как вот он закружился,
И начало снежить.
И ранние пушинки
Завилися вокруг; —
Веселые снежинки
Посеребрили луг.
По ольхе листья зелены,
Хотя ревун-сентябрь
Еще и ходит по двору,
Но скоро уж октябрь.
Листы с дерев рассыплются
В осиротелой роще.
Повалятся последние,
Падут с березки тощей.
«Есть в городах свой ритм обычный…» (Из «Дневника поэта»)
Есть в городах свой ритм обычный,
Сквозь чад он слышит и плесень,
Сквозь копоть жизни горемычной, —
Суровая стальная песнь.
То песня воли, песня дела,
Невыносимая порой;
И сердце нежное робело,
Внимая песне жесткой той.
Но я ищу другие метры;
Любезны мне лесные ветры,
И руны сосен и болот,
И звуки кантеле старинной,
Густая темень ночи длинной
И звездный хоровод.
И тишину седого пара
Люблю я по утрам,
Когда на финском небе хмаро.
Рассветный красный храм
Чуть-чуть алеется сквозь тучи.
Мне дорог желтый лист летучий
И мальчик тот в лесу,
С корзиною в руке бродящий.
Я этой рощи шелестящей
Прощальную красу
Встречаю ласковым приветом.
Удел мой быть всегда поэтом
До гробовой доски…
Житейскую презрев иронию,
Во всем я нахожу гармонию,