У черты - [16]

– Задачи комсомол знаешь?

– Знаю.

– В общественных делах участвуешь?

– Участвую.

– Как учишься?

– На «хорошо» и «отлично».

– С дисциплиной у тебя как?

– Нормально.

– Молодец! Принимаем? – обращался первый секретарь к молчаливо сидевшим справа и слева от него райкомовцам. Те утвердительно кивали головами.

– Все! – говорил секретарь. – Ты принят. Поздравляем. Носи с честью звание комсомольца. Следующий!

Один из райкомовцев, перед которым лежал список, называл фамилию. Названный, бледный от волнения, выступал из шеренги товарищей на шаг вперед.

– Задачи комсомола знаешь?

Уже на другой день Антон держал в руках членский билет – маленькую серенькую книжечку с ленинским профилем на обложке. И еще он получил комсомольский значок в виде развернутого красного знамени с буквами ВЛКСМ, – носить на груди. Он чувствовал себя счастливым. Он стал комсомольцем одним из первых в классе, это событие поднимало его из детства уже в начало взрослости, делало другим, чем был он до этого заметней, значительней для окружающих и в своих собственных глазах. Наедине с собою он множество раз доставал и разворачивал свой комсомольский билет, откровенно им любуясь и наслаждаясь. Значок он прикрепил на отворот своей зеленой вельветовой куртки, и в первые дни даже на уроках скашивал на него глаза, тоже ненасытно им любуясь и наслаждаясь.

Увы, не знал он и не знал, какое испытание уготовано ему вместе со всем этим: вступлением в комсомол, обретением членского билета, комсомольского значка на груди в виде огненно-яркого знамени с буквами ВЛКСМ…

11

Еще в те недели, когда Антон готовился к вступлению в комсомол, зубрил устав и программу, штудировал в газетах международную хронику, чтобы не «погореть» на незнакомстве с Чойбалсаном или каким-либо другим деятелем, которого комсомольцу полагается знать, в школе ширился слух, что у Аркадия Карасева из 10-го «А» как вредителя и врага народа арестовали отца, известного инженера, руководителя нескольких больших строек.

Аркадия в школе знали все. Постоянный отличник, активный комсомолец, даже, можно сказать, слава школы: участник и победитель всех городских школьных олимпиад по математике, о нем не однажды похвально писали на страницах областной молодежной газеты, помещали его портреты.

И вот такая история с отцом!

В подобных случаях коммунисты и комсомольцы, желающие показать свою политическую чистоту и крепкую идейную закалку, поступали так: публично, на партийных и комсомольских собраниях объявляли о своем разрыве с опороченными родственниками; жены отказывались от мужей, сыновья и дочери – от матерей и отцов. Кляли их за измену, предательство, просили советский суд жестоко их покарать.

Аркадию Карасеву в райкоме комсомола предложили поступить так же. Будь он сереньким, незаметным, ничего не значащим – его бы, возможно, не тронули, но он был слишком на виду, как и его отец – имя Карасева-старшего то и дело мелькало на газетных страницах, звучало в передачах местного радио. Райкомовцами, естественно, руководила в первую очередь забота о себе: не предприми он такой меры – неминуемо поползут в городе разговоры: а что же это сын не осуждает своего отца за преступления, подлые вражеские делишки? Вот что, оказывается, у Карасева-то на стройках происходило: и взрыв в котловане был, семерых покалечило, и рабочих в столовой травили, битое стекло им в перловую кашу подмешивали… А сынку это, выходит, вроде как нравится, помалкивает, что папаша его мерзавец, диверсант и убийца…

Но Аркадий, как утверждали те, кто распространял про него и Карасева-старшего эти сведения, отказался отрекаться от отца и клеймить его как подлого врага. Наоборот – сказал, что отец его не мог заниматься вражеской деятельностью, он, Аркадий, не верит в это. Его отец наверняка жертва чей-то злобной клеветы, настоящих врагов. Им выгодно вывести из строя нужных стране, талантливых специалистов, вот и прибегают они к таким подлым приемам: клевете, оговору. Факт ареста – еще не доказательство вины. Суда над отцом не было, вредительство его не доказано. Аркадий убежден, что произошла ошибка, НКВД обязательно разберется – и отец непременно выйдет на свободу.

Но Аркадию в райкоме сказали, что в НКВД работают не такие люди, которые могут допускать ошибки. Прежде чем предпринять репрессивные меры, там сто раз все самым тщательным образом проверят и перепроверят и сто раз подумают. И выражать недоверие органам, бдительно стоящим на страже безопасности, интересов нашего государства и народа, ни один коммунист или комсомолец не должен. Не имеет права. Это означает сеять смуту в умах людей, подрывать доверие к государственной власти. Делать как раз то, что пытаются делать наши враги всех мастей.

Но клеймить отца Аркадий все равно не согласился. На беседы в райком его вызывали не один раз, давили и так, и этак, и все безрезультатно.

И тогда в райкоме было решено: за отказ выполнить рекомендацию руководящего комсомольского органа, поступить так, как должен поступить настоящий сознательный комсомолец, преданный партии и государству, во всем идущий с ними в ногу, за недоверие к действиям органов советской власти, за порочащие их высказывания Аркадия Карасева из комсомола исключить. Сделать, как полагается по уставу: на общем комсомольском собрании в своей первичной организации, в данном случае – в школе, большинством голосов. Никакого сомнения – собрание поддержит линию райкома, а райкому останется только немедленно утвердить принятое решение. В итоге – огромный моральный, политический эффект: коллектив продемонстрирует свое единство и высокий боевой дух, непримиримость к тем, кто пытается пренебречь комсомольским долгом, в такое ответственное время внести разлад и сомнения в стройные ряды молодежи.