У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя - [55]

И. Е. Петров не любил что‑либо преувеличивать, сгущать краски. Он всегда стремился держать и штаб, и командиров в разумной степени напряженности, соответствующей обстановке. Иван Ефимович очень часто сам посещал войска, и скоро вся армия знала командующего в лицо. Большую роль в сплочении армии играли его методы живого руководства, а также умение замечать достойных людей, которых командарм смело выдвигал на должности, соответствующие их личным качествам, опыту.

Удачно выдвинул Иван Ефимович, например, А. И. Ковтуна–Станкевича. Призванный в армию незадолго до войны, после длительного перерыва в военной службе, он в дни Одесской обороны возглавлял разведку Чапаевской дивизии. После ранения командира полка Султан–Галиева И. Е. Петров, командовавший тогда этой дивизией, временно вверил полк майору Ковтуну–Станкевичу. Тот хорошо показал себя в новой должности, а у генерала Петрова, ближе присмотревшегося к майору, уже сложилось представление о том, как можно использовать его в дальнейшем.

Отправляясь из Шумхая в Севастополь с полевым управлением армии, командарм взял с собой и Ковтуна-Станкевича вместе с его разведбатальоном. Батальон был немедленно выдвинут под Дуванкой. А майору Ковтуну–Станкевичу, хотя он не занимал еще никакой должности в штабе армии, генерал Петров поручил возглавить оперативную группу (в нее также вошли капитаны И. Я. Шевцов и К. И. Харлашкин), которая, прибыв на кордон Мекензи № 1, быстро установила связь с прикрывавшими это направление отдельными батальонами и отрядами. Опергруппа помогла упорядочить управление мелкими частями и подразделениями, большей частью только что сформированными, подготовила рекомендации относительно того, куда их влить или кому подчинить с подходом основных наших сил. На этой работе проявились те качества А. И. Ковтуна–Станкевича, которые дали И. Е. Петрову основание вскоре, еще в ноябре, поставить его во главе оперативного отдела штаба армии.

Работа по координации действий различных частей и подразделений велась офицерами штаба и на других направлениях. Инструкторы политотдела армии, его начальник полковой комиссар JI. П. Бочаров и заместитель начальника бригадный комиссар Г. М. Аксельрод тоже все время были в войсках, устанавливали связь с комиссарами и политруками, с партийным активом.

К исходу 5 ноября штаб армии, фактически выполнявший и функции штаба Севастопольского оборонительного района, подготовил необходимые данные для принятия решения на оборону. Из трех вероятных направлений наступления противника (ялтинское, мекензийское и дуванкойское), на которые предназначались три наши основные дивизии — 25, 95 и 172–я, командарм считал тогда самым опасным мекензийское с прилегающей к этому участку долиной Кара–Кобя. И еще до выхода войск из гор И. Е. Петров наметил для прикрытия этого направления 25–ю Чапаевскую дивизию, как наиболее ему известную.

Командарм всячески торопил двигавшиеся к Севастополю войска. Но мы пережили дни тревожной неясности, когда трудно было сказать, когда именно они смогут занять оборону на севастопольских рубежах и как вообще развернутся здесь события. Ведь наши части неотступно преследовались в горах 72–й и 22–й немецкими дивизиями, в то время как с авангардами еще двух дивизий противника — 50–й и 132–й шли бои в районе хутора Мекензия, у Дуванкоя и на других участках. При особенно тревожном положении на мекензийском направлении не исключалась и попытка врага прорваться к Севастополю со стороны Балаклавы.

6 ноября появилась наконец твердая уверенность, что в течение двух суток основные силы армии будут под Севастополем. Но всех нас волновало, в каком состоянии выйдут войска из гор, пробившись через вражеские заслоны. Некоторым частям, прибывшим в числе первых, досталось крепко. Так, 4 ноября к Севастополю вышел 514–й стрелковый полк в составе сотни с небольшим бойцов…

Общая картина стала в основном ясной к вечеру 9 ноября. Части выглядели очень неодинаково. Две кавалерийские дивизии, вместе взятые, имели лишь полторы тысячи бойцов. 421–ю стрелковую дивизию приходилось вообще расформировывать, поскольку доукомплектовать ее было нечем. Однако в 95–й и 25–й дивизиях, понесших наименьшие потери, насчитывалось свыше 7 тысяч штыков.

— Всего боевого состава около двадцати пяти тысяч человек, — подвел итог начальник отдела укомплектования майор Семечкин. — Это без полевого управления, частей обеспечения и тылов.

Потери в степном Крыму и в горах были значительны. Однако армия в целом оставалась боеспособной, большинство соединений сохранило свою организационную структуру, основные командные кадры, работоспособные штабы.

Что касается артиллерии, то армейские и дивизионные артполки сохранили 70–80 процентов штатного числа орудий, и это было не так уж плохо. Восемь артиллерийских полков вместе с береговыми батареями представляли при централизованном управлении внушительную силу. Наиболее боеспособным оставался полк майора Н. В. Богданова: хотя один его дивизион и не попал к Севастополю, отойдя с 51–й армией к Керчи, полк имел двадцать две 107–миллиметровые пушки.