У арабов Африки - [3]

На улицах города европейцев сравнительно мало. Это — главным образом итальянцы. Большинство живших в Тунисе французов уехали после обострения франко-тунисского конфликта из-за военно-морской базы в Бизерте. Тунисцы потребовали вернуть им Бизерту, в связи с чем начались военные действия, вскоре, правда, прекращенные. Мы видели последствия этого столкновения, в частности разрушенную авиабомбами дорогу из города Туниса к аэродрому Аль-Ауина.

В толпе преобладают костюмы европейского покроя, иногда в сочетании с шешиа (плоской круглой красной шапочкой) — национальным головным убором тунисцев. Многие туниски ходят в европейских платьях, с открытыми лицами. Но большинство их все же, соблюдая мусульманскую традицию, закутываются с головы до ног в белое покрывало. Некоторые при этом закрывают нижнюю половину лица черной вуалью. «Четыре года назад, — говорил наш гид, — так поступали все. Но сейчас женщина, которой закон разрешил не закрывать лицо, все чаще и чаще пользуется этим правом. Практически за старое держатся только пожилые или очень темные люди». Даже в одежде тунисцев можно проследить, как борется новое со старым и как они иногда уживаются рядом. Часто, например, можно увидеть женщину, закутанную в белое мусульманское покрывало, а рядом — ее маленьких детей, одетых по-европейски. Но новое постепенно побеждает. Тунисская молодежь поголовно ходит в европейских костюмах и не соблюдает наиболее косных обычаев седой старины. А ведь молодежь — большинство населения Туниса, как и других африканских и азиатских стран.

Более явственно восточный колорит ощущается на местном базаре. Красные шешиа, высокие фески с кисточками, белые, коричневые и темно-серые бурнусы, яркие ткани, затейливая вышивка, беспорядочные выкрики и пряные запахи — вот что преобладает здесь. Рынок по-арабски — «сук». Однако в Тунисе, как и в некоторых других арабских странах, это понятие часто включает и «торговый ряд, торговый квартал». По сути дела, городской сук Туниса — это огромный квартал всевозможных магазинов, лавок, мастерских и ларьков. Каждая улица такого квартала обычно представляет собой торговый ряд определенной специализации (ткани, керамика, украшения, одежда, продукты) и носит особое название, например: «Сук аль-Харир» («Рынок шелка»), «Сук аль-Леффа» («Рынок тюрбанов») и т. п. Купить здесь можно все что угодно. Попадаются иногда и магазины европейского или полуевропейского типа, но они буквально тонут в море экзотических лавочек и мастерских, хозяева которых важно восседают у входа.

Правда, торговля у этих бесчисленных мелких капиталистов, полусовременных и полусредневековых (как по внешнему виду, так и по манере вести дела), идет не ахти как бойко. Об этом свидетельствует следующая уморительная сценка. Когда мы зашли в одну лавку и спросили, по какой цене хозяин продает свой товар, нас немедленно окликнул владелец лавки напротив. Он предложил купить тот же товар по более низкой цене. Первый торговец тотчас позвал нас назад и сбавил первоначальную цену, его соперник снова проделал тот же ход. Очевидно, эта игра могла бы продолжаться бесконечно, если бы мы не ушли. В дальнейшем мы неоднократно попадали под перекрестный обстрел зазывных выкриков из лавчонок. Но стоило войти в одну из них, как хозяин заламывал бешеную цену, не соглашался сбавить, как мы предлагали, и только вдогонку нам кричал по-французски: «Са ва!» («Так пойдет!»).

В красиво оформленном магазине ковров и ювелирных изделий (не только местного, но и зарубежного производства: французских, итальянских, марокканских) нас тоже встретил сам владелец. Это был человек с изысканными манерами, по своему наряду он напоминал богатого мусульманина со старинной гравюры. Все у него стоило баснословно дорого, и мы тут же направились к выходу. Однако он уговорил нас подняться на второй этаж, где двое служащих, буквально ослепляя блеском парчи, вышивок, орнаментов и прочей роскоши, продемонстрировали все богатство и разнообразие ковров, имевшихся в магазине. На прощание хозяин, вдоволь насладившись впечатлением, произведенным на нас его почти сказочным товаром, вручил нам свои визитные карточки, из которых стало ясно, что он возглавляет крупную фирму, имеющую свои филиалы в других городах страны и даже за границей, в частности в ФРГ. Я посмотрел еще раз на этого впервые увиденного так близко «типичного представителя национальной торговой буржуазии»: тонкое, умное лицо, глаза скорее печальные, чем твердые. Внешне он больше походил на персонаж из «Тысячи и одной ночи», нежели на вполне реального капиталиста, эксплуатирующего бесчисленный плохо одетый и полунищий люд, толкавшийся и шумевший в крытых галереях рынка.

Пройдя через весь сук, можно выйти на площадь Правительства, называемую также площадью Касбы. «Касба» по-арабски — «крепость, цитадель». Раньше такая крепость стояла в центре мусульманского города во всех странах Магриба (т. е. Алжире, Тунисе и Марокко). Теперь же — это один из районов мусульманской части города, «медины» (по-арабски — «город»).

На площади Касбы расположены официальная резиденция главы тунисского государства и несколько министерств (или, как их здесь называют, государственных секретариатов): юстиции, финансов, внутренних дел, информации и т. д. Министерства размещаются в длинных двухэтажных зданиях из белого или розового камня. По всему фасаду на уровне второго этажа тянется открытая балюстрада с изящными колоннами и узорчатыми мавританскими арками. Около резиденции президента стоят на часах солдаты национальной гвардии, рослые, в зеленых мундирах с белыми аксельбантами и знаками различия, в зеленых кепи с блестящими гербами. Национальная гвардия в Тунисе выполняет многие функции, в том числе функции войск госбезопасности и погранохраны. Среди гвардейцев немало участников вооруженной борьбы за независимость Туниса в 1952–1954 гг. Охрана у министерств не такая строгая, как у резиденции президента. Мы в этом убедились через несколько дней, когда ходили в государственный секретариат информации. Там нам без особого бюрократизма, сравнительно быстро предоставили многие официальные публикации и документы тунисского правительства.