Тюрьма особого назначения - [24]

— Я посмотрю, что можно сделать, — с неохотой произнес Карпов, взвешивая на ладони прозрачный целлофановый пакетик с кристаллами. — Но на многое-то губы не раскатывай и перестань меня злить, иначе поссоримся, понял?

— Конечно, Олег Николаевич, о чем разговор! — Губы «химика» растянулись в довольной усмешке. — Значит, завтра не работаем? Надо посмотреть, что с охлаждением. Пока ничего страшного, но лучше регулярная профилактика, чем серьезный ремонт.

— Делай, как считаешь нужным. — Карпов достал из кармана пиджака полиэтиленовый пакет и положил в него наркотик. — А я постараюсь побыстрее обеспечить тебя исходным сырьем для товара. И не забудь — ровно через час за тобой придет майор. К тому времени ты должен переодеться в робу и находиться наверху, на складе.

— Не волнуйтесь, начальник, все будет в лучшем виде. С дисциплиной у нас полный порядок! — осклабился «химик».

— Да, кстати... — Уже собираясь подняться наверх" Карпов обернулся к заключенному и сообщил:

— У нас в учреждении появился свой персональный поп.

Надеюсь, ты не захочешь исповедоваться ему в своих грехах? — На губах начальника тюрьмы заиграла ехидная усмешка.

— Бросьте, начальник, — совершенно серьезно ответил зек. — Я прошел неплохую школу атеистического воспитания, спасибо советской власти, и не верю ни в Бога, ни в черта. И уж как-нибудь сам разберусь со своими грехами.

— Я просто предупредил, а ты сам делай выводы. Давай, вырубай все и собирайся.

Глава 9

В первый день моего пребывания в стенах тюрьмы меня больше никто не беспокоил, если не принимать во внимание рыжего парня в черной униформе, который в шесть часов вечера принес ужин — щи из кислой капусты, картошку с тушенкой и слабозаваренный чай. Зато начиная со следующего утра я по несколько часов в день проводил в камерах, беседуя с заключенными. Майор Сименко предварительно устроил мне нечто вроде краткой экскурсии по «объекту», чтобы я имел хотя бы элементарное понятие, где что находится. Я побывал в рабочих камерах, в библиотеке, осмотрел спортивный зал, в котором качали мышцы и отрабатывали приемы рукопашного боя плечистые ребята из охраны. Кроме того, мне пришлось выдержать продолжительную беседу с воинствующим атеистом Семеном Ароновичем, «денно и нощно радеющем о здоровье» заключенных.

Но главным все-таки было именно то, ради чего я и приехал в это мрачное место. За день я успевал встретиться с пятью-шестью заключенными. Выдерживать их страшные исповеди было, честно говоря, делом нелегким. Впечатления от специфического контингента тюрьмы сложились у меня во вполне определенную картину. Несмотря на картонные иконы, которые с фальшивым трепетом показывали мне обитатели некоторых камер-одиночек, несмотря на слезные заклинания в том, что они «осознали и раскаялись», я, пообщавшись с двумя десятками убийц, мог с уверенностью сказать, что большинство из них, к моему сожалению, да простит меня Господь, — хитрые, циничные лгуны. Случись им вновь дорваться до воли, они вновь занялись бы своим преступным ремеслом.

Другая группа зеков — профессиональные киллеры и бандиты. Эти нагло и цинично заявляли мне, что ни капли не жалеют о том, что творили, находясь на воле, и если бы им вновь представился шанс оказаться по ту сторону этих неприступных каменных стен, то они снова вернулись бы к исполнению своих «профессиональных обязанностей».

И, как и предупреждал меня майор Сименко, не только Скопцов, но и другие заключенные, совершившие преступления на сексуальной почве, с пеной у рта пытались убедить меня, что они ни в чем не виноваты, что они сущие агнцы, которых плохие дяди оклеветали и отправили на адовы муки.

Вечером, на четвертый день моего пребывания в тюрьме, в домик настоятеля пожаловал полковник Карпов. Он по-хозяйски присел на старый расшатанный стул, закурил и поинтересовался:

— Ну что, отец Павел, какие впечатления от бесед с зеками?

— Разные, — уклончиво ответил я, отодвигая в сторону так и не доеденную мной перловую кашу в алюминиевой миске. — Хотя некоторые из заключенных, возможно, близки к тому, чтобы встать на путь духовного очищения. С остальными же еще предстоят долгие беседы. Их души пока еще до сих пор сжигаемы греховными страстями. Задача каждого священника-отвоевать их у сатаны для Господа нашего.

— И вы действительно верите, что эти выродки способны раскаяться в содеянном? — Полковник усмехнулся. — Может, лучше было бы поставить их к стенке и загнать в затылок пулю? Неужели вам так никто и не говорил, что жалеет о том, что его помиловали? Взять, к примеру, того же Скопцова... Пять попыток самоубийства! Знаете, если он в следующий раз попробует разбить себе лоб о стену камеры, я, пожалуй, не стану ему мешать. — Полковник, прищурившись, посмотрел мне прямо в глаза, наблюдая за носяедующей реакцией. — Если человек так не хочет жить, то зачем насильно заставлять его влачить жалкое существование?

— Я надеюсь, что после нашей встречи он больше не станет этого делать...

— Неужели вы так верите в силу убеждения словом, отец Павел? Впрочем, это ваше право. Я, собственно говоря, пришел спросить у вас насчет завтрашней поездки в Вологду. Дежурный передал мне вашу просьбу, и я не вижу причин отказ.