Тюрьма №8 - [28]

– Вы прибыли в «Черный Бусел». Вы на территории Грузовка. Теперь все будет по моим правилам. Кто не понял это сейчас, будет жестоко наказан и не выйдет отсюда никогда.

После чего в открывшиеся двери, заходили конвоиры и приказывали всем собрать разбросанные по коридору во время избиения вещи и двигаться на выход. Кое как придя в себя от испытанного шока и превозмогая боль от полученных ударов резиновыми дубинками, арестанты поднимаются по лестнице, при этом руки нужно держать за спиной вместе с сумками. Поднявшись по несчетным пролетам, всех строят в пять рядов по пять человек в каждом, лицом к стене, так, что не видно, что происходит сзади, если кто-то пытается от охватившего его любопытства оглянуться, тут же получает удар дубинкой по спине. Так можно стоять часами. Позади арестантов слышится какое-то движение, приглушенный разговор. Невероятно хочется посмотреть, что же там происходит или хотя бы взглянуть на часы, но малейшее движение пресекается окриком –«смотреть на стену!». Наконец то начинают называть фамилии. По одному, поворачиваются зеки. Позади собралась приличное количество надзирателей, во главе с Грузовком. Начальник принимает каждого лично. Перед ним стопка личных дел, которые следуют по этапу за арестантами. Смотрит на статьи, назначенные судом, сроки и распределяет вновь прибывших по камерам. Когда арестант поворачивается, у него еще раз спрашивают фамилию, статью по которой он осужден и срок наказания. Потом ему приказывают следовать за конвойным и через пару коридоров, зеков заводили в помещение достаточно просторное вдоль стен которого стояли столы, а за ними сидели так называемые – контролеры – тюремная обслуга со стороны администрации, это были вольнонаемные на срочную службу, они носили военную форму, но как правило званий не имели, их задача была выполнять грязную работу, шмонать (обыскивать) осужденных, открывать двери в камеры, следить за раздачей пищи. Ну и все такое прочее, необходимое для контроля за зеками в тюрьме. Сейчас они будут обыскивать вновь прибывших. В комнате для обыска на противоположной стороне, были двери, так называемые – «стаканы» – небольшие помещения размером буквально метр, на метр. Всего было три таких комнаты. В них набивали зашедших на обыск. В каждую каморку могли запихнуть по пять или шесть человек. Иногда контролер налегал на дверь с усилием, чтобы закрыть ее. Вентиляции в этих стаканах не было, воздух быстро кончался и дышать становилось нечем. Иногда кому-то становилось плохо, и он начинал терять сознание, но упасть не мог так как был зажат со всех сторон телами товарищей. Тогда начинали кричать – «Начальник, открой человеку плохо». Контролер не спешил открывать и когда уже крики становились настойчивей, отпирал дверь и с ухмылкой на лице спрашивал – «ну че разорались уроды, все здесь передохните все равно» и снова запирал дверь в стакан. Этого было достаточно, чтобы немного вдохнуть воздуха. Из стаканов забирали по одному и подводили к столу, за которым сидел старший, обычно это был офицер, вернее представитель администрации с пагонами, значит старший, среди надсмотрщиков. Он спрашивал фамилию, статью и срок, не поднимая глаз показывал проходить к следующему контролеру, тот был в синих медицинских перчатках, что немного настораживало. Учитывая, что вдоль столов, за которыми находились контролеры, лежали деревянные настилы, а в середине комнаты был слив с засохшими вокруг бурыми потеками, накатывало чувство абсолютной внутренней опустошенности, после уже пережитого и увиденного становилось безразлично что произойдет с тобой дальше.

– Выкладывай вещи, – давал команду контролер, подошедшему зеку. И тот выворачивал на стол нехитрые пожитки, все что обычно находится в сумке зека, пара белья, принадлежности личной гигиены, чай, сигареты, пачка писем да стопка бумаг по делу, может еще пару книг или журналов, зачитанных и просмотренных, что называется «до дыр». Все это всыпается из клеёнчатой сумки, с такими стоят торговцы на рынках. Контролер начинает перебирать пожитки арестанта. Все сигареты внимают из пачек и сваливают в кучу, потом одну за одной разламывают на две части. Чай вытряхивают из пачек в полиэтиленовые прозрачные пакеты. Если у кого-то находят конфеты, то каждую разворачивают по отдельности и проверяют содержимое, если ничего подозрительного, бросают в пакет, уже без фантика. Мыло разрубают ножом на четыре части. Подолгу могут пересматривать письма или бумаги по делу и если находят что-то подозрительное, передают старшему для принятия решения. Проверяют все, каждый предмет, могут подолгу разглядывать. Зубную пасту выбрасывают в рядом стоящий бак, в который летит все, что кажется подозрительным или по мнению контролеров ненужным для нахождения в тюрьме. Например, мочалка, если сплетена из чего-то подлежит изъятию, что бы не могли из нее сплести веревки для меж камерной связи или еще чего доброго повеситься. Шампунь, если у кого-то был в наличии, так же отправляли в бак. Любая жидкость была запрещена. Книги предлагали оставить в камере хранения. С собой разрешали брать только библию, если таковая конечно же имелась. Вещи, которые не разрешали брать с собой в камеру, по описи отправляли храниться на тюремный склад, до освобождения или следующего этапа. На заключительном этапе обыска переходят к личному досмотру, заставляют снять с себя все вещи, потом отводят к сливу посреди камеры, приказывают открыть рот и высунуть язык, затем показать подошвы ног и три раза присесть при этом покашлять. Таким образом проверяют нет ли «торпеды» в заднем проходе. Так называется перевозимый внутри запрет. Это может быть что угодно, начиная от наркотиков, денег и заканчивая мобильным телефоном.