Тюрьма №8 - [21]

Окрик вернул Владислава в реальность. Он уже в колонии. Суд дал ему десять лет. Как сказал следователь – «за отказ признания вины». У него забрали фирму, машину, личные вещи. Квартиру удалось сохранить, только потому что адвокат убедил жену развестись, иначе забрали бы и квартиру. Обращения во всевозможные инстанции результата не дали, а кажется только еще больше усугубляли его положение. Все заслуги были забыты. Партер на суд даже не пришел, дал письменные пояснения и утверждал, что был обманут и требовал наказать виновного по всей строгости закона. Суд пошел ему на встречу и добавил срок по еще одной статье, на которой настаивал следователь – «злоупотребление властью или служебными полномочиями». Не ясно как это относилось к частной фирме, все протесты судом были отклонены и по совокупности совершенных преступлений, учитывая тяжесть и отказ раскаяться и содействовать суду и следствию, путем сложения сроков наказания, назначить десять лет усиленного режима с конфискацией имущества и лишением права занимать руководящие должности на протяжении пяти лет.

Всех, кого распределили по отрядам, ждали, когда за ними придёт завхоз. Потом брали свои пожитки, взваливали скрученный матрас на спину и брели к месту назначения. Когда впервые попадаешь в локальный участок отряда на зоне, а потом и в барак, охватывает чувство, что здесь кипит, какая-то своя, особенная жизнь. После тюрьмы или СИЗО, поражает количество людей и наличие большей территории для передвижения. Все похоже на муравейник. На вновь прибывших смотрят по-разному, кто-то с сочувствием, кто-то с безразличием, а кто-то оценивает их шансы на выживание. Эти сотни глаз смотрящих на плетущихся со своими пожитками новеньких, словно тысячи невидимых иголок пронизывают насквозь и заставляют еще больше сжиматься от страха неизвестности и безысходности судьбы, обрушившейся на их головы.

Зона, это отдельный мир. Другая среда обитания. Пожалуй, трудно найти слова, которые смогут кратко охарактеризовать это место. Это практически своего рода государство, населенное популяцией одного пола – мужчинами и построено таким образом, чтобы быть максимально автономным, имеет свою строгую границу, ограду по периметру с вооруженной охраной на вышках, жилую зону, промышленную зону, столовую, медицинскую часть, баню, клуб, церковь, свою тюрьму – ШИЗО и БУР и даже свою гостиницу – место где предоставляют для зеков долгосрочные свидания с родными и близкими. Единовременно на этой территории могут находиться до пяти тысяч осужденных, но при желании можно и больше. Кроме того, есть администрация, своего рода правительство, которое управляет всем и вся на этой закрытой территории. Может судить и миловать, награждать и наказывать, а если нужно, то и казнить. Что бы управлять этим устройством нужны правила и не просто правила, а система правил. Здесь есть система, состоящая из нескольких правил. Правила внутреннего распорядка, составленные целыми научными институтами, они направленны на полный контроль за осужденными и регламентируют все начиная со стрижки и заканчивая предметами личной гигиены и пайки в столовой. Все расписан, посчитано и взвешено. Правила тюремной жизни, придуманные уже самими зеками. Их история тянется из веков. Дополняется, совершенствуется, но базовые принципы не меняются. Если коротко – не кради у своих, ничего не проси, никого не бойся, не доверяй никому, оставайся тем, кто ты есть, не ври, не лезь не в свои дела, больше молчи и меньше слушай. Правила, навязанные администрацией. Администрации нужен контроль, полный контроль и подчинение. Поэтому в каждом отряде есть своя так сказать «администрация» из среды осужденных. Это завхоз и дневальные, еще есть каптер – заведующий помещением, где зеки хранят свои нехитрые пожитки, сумки, их еще называют «кешар». Каптер очень жирная по тюремным понятиям должность и понятно, что попасть на такую должность может не каждый, а только доверенное лицо со стороны руководства зоны. Они выполняют прямые распоряжения администрации. Кроме этого должны находить общий язык с заключенными, потому как это тюрьма и сильно не покомандуешь, даже если тебя назначили на должность, статус особо не меняется и жить нужно в бараке вместе со всеми. Поэтому они всегда балансируют между требованиями администрации и желанием эти правила нарушить осужденными. Не каждый сможет быть в их шкуре, нужно обладать определенными навыками приспособления и выживания, чтобы угодить каждой стороне в этом бесконечном конфликте интересов.

Как и всякое государство зона построена по принципу административных делений и влияний, а управляется по принципу демократического централизма с элементами военного коммунизма и социального равенства. Есть начальник колонии – «хозяйка» для заключенных -можно сказать верховный правитель этого устройства, обладающий не ограниченной властью над всеми, кто находится на его территории и над заключенными и над ментами, закрытый от общественности с воли забором обвитым колючей проволокой с военной и вооруженной охраной по периметру, это практически царь с неограниченными полномочиями. Потом по иерархии идет заместитель по политическо-воспитательной работе, что по меньшей мере звучит странно, но это важная должность, которая единственная может сохранять баланс интересов с начальником колонии и имеет не меньшее влияние. Затем есть воспитательная часть, это военные, которые должны заниматься перевоспитанием осужденных, но на самом деле никакой роли в управлении зоной не играют, занимаются в основном бумажной работой. Оперативная часть, это те, кто выполняет роль внутренней милиции. Медицинская часть– следят за состоянием здоровья среди осужденных, но не особо гуманно. Очень важное место занимает промышленная зона, место где дешёвым, рабским трудом зеков зарабатываются миллионы для нужд прежде всего приближенных начальника и администрации. Иногда это целые мини предприятия по переработке древесины, металла и вторсырья, работающие даже на экспорт. Неподконтрольные местным администрациям с воли и закрытые для проверок из вне, своего рода безналоговые зоны, получающие колоссальные доходы за счет того, что работающие на этих предприятиях заключенные получают три доллара в месяц, а иногда и вообще ничего, так как высчитывают все заработанное на погашение исков, назначенных судом. Все должности в зоне заняты военными. Они носят военную форму внутренних войск и считаются военнообязанными на действующей службе. Но работу им приходилось выполнять мусорскую. Они не любили, когда их называли мусорами, считали это оскорблением и называли себя жандармами, хотя конечно же они были самыми настоящими лягавыми, только в военной форме.