Тюремные дневники, или Письма к жене - [4]

После отбоя.

— Све-ет!

— Я спать хочу.

— Какой «спать»! Я к тебе сейчас в гости приду!

— Не ходи, я уже спать легла!

Смех, женский голос:

— А ты меня согреешь?

— Согрею? Конечно, согрею, родная!

— Све-ет! А ты ебаться любила под винтом?

— Любила!!

(Под винтом — под наркотиком.)

Общий смех и оживление.

— Све-ет!

— А?

— Ну, расскажи что-нибудь!

— Что?

— Ну, что, сама не знаешь, что? Эй! Ловим тишину. Пацаны, устраиваемся поудобнее…

Мертвая тишина. Через некоторое время:

— Све-ет!

— О-о?

— Ты что, стесняешься?

— Да!

— Не стесняйся, здесь все свои!

Смех.

— Све-ет!

— А?

— А у тебя любимая поза какая?

— Сверху на мужика и раком.

Оживление.

— Све-ет! А ты сзади любила?

— Не-е-ет!!

— Ну, и зря! Много потеряла! Све-ет! У меня уже шляпка поднялась!

Ладно, все. Судя по всему, это никогда не кончится. Ложусь спать.

Свету эту завтра с утра увозят. В шесть часов.

Последний вопль:

— Свет! Давай ломай сеанс на ночь и пойдем!

Перевод: «Света! Расскажи нам что-нибудь эротичное, подо что нам всем можно будет заняться онанизмом («сеанс»). Кончим и будем спать».

Тьфу! Невозможно заснуть. В общем, выяснилось, что жених — таджик. Настоящее имя — Халид. Судя по всему, он и снабжал ее из своего Таджикистана наркотиками (героином). («Хуй ли, она таджика прикормила. Он на пизду повелся…» — «Ну, и правильно! Сейчас все так делают!»)

26 марта, среда

Утром проснулся от того, что по мне бегала крыса. Вообще с крысой этой надо что-то делать. Вчера ночью она только изредка высовывалась, сегодня уже откровенно бегала по всей камере, а утром вообще на меня залезла! Что же будет завтра? Надо будет ее как-то пугнуть. Чтобы боялась. Что это за наглость, в самом деле?

Поскольку до подъема время еще было, полежал, послушал утреннюю перекличку сокамерников.

Диман рассказал Вовану трогательную историю о том, как он провожал на вокзале какую-то Катюшку: «Она сидит, улыбается. Встань, говорю, мое солнышко, дай на тебя поглядеть. Счастье ты мое — и печаль». Красиво… Диман этот из блатных и, судя по всему, законченный наркоман («Я все пробовал»). Накануне он поучал все того же Вована: «Ты ей не говори, что у меня ВИЧ! Я ей с воли позвоню, уболтаю!» — «Понял-понял!»

Про Свету я уже узнал буквально все! Какого цвета у нее трусы (красные), какой размер груди (второй), большой ли член у жениха (нет) и пр., и пр. По ходу дела выяснилось, что многое еще она не пробовала.

— Я тебе сейчас расскажу! Хотя хуй ли рассказывать, тут показывать надо!

Договорились, как и куда ей писать.

— Ой! Только через четыре-шесть (номер камеры) не пишите! Я там уже переписываюсь с одним. Он ревновать будет!

— Да ладно! Чего там ревновать! Отсосешь потом пару раз — и все дела!

Расслышал, наконец, Светино погоняло: «Зульфия».

Тот же день, шесть утра

Приехал баландер. На завтрак оказался «рыбкин суп». Кстати, довольно приличный. Потом подняли шконку, забрали матрас и пр., обшманали камеру и минут на десять включили воду. В общем, день пошел своим чередом… Часов в девять заехал новенький, Юра.

— Ю-юр!

— Чего?

— Тебе сколько дали?

— Десять.

— Нормально дали.

За «межкамерную связь». Проще говоря, на решке человека застукали. Когда малявы из соседних камер принимал.

Света, кажется, все-таки съехала. Напоследок Диман ее похвалил:

«Молодец! Стойку держишь! Уважаю таких!»

Тот же день, около четырех

Выпустили Димана. Трогательная сцена прощания со всем карцером.

— Ну все, братва! Давай!

— Давай, братан!

— Давай!

Голос конвоира:

— Я вам сейчас всем дам!

Все сразу же умолкают. Какая-то суета, громыхание мисок и пр.

Наконец уводят. У самого выхода он последний раз громко кричит:

— Давай, Вова!

Голос конвоира:

— Только не всем, Вова!

С грохотом лязгает стальная дверь, и на этом все заканчивается.

Через пару минут конвоир возвращается. Все. Один свое отсидел.

Сейчас его на сборку и «домой». В знакомую и привычную тюремную камеру. Хату.

Вообще сегодня необычно тихо. Смена строгая, старшой постоянно сидит в коридоре, так что все помалкивают. Только воду постоянно просят включить.

— Старшой!

— Ну?

— Включи воду.

— Я тебе что, так и буду все время включать? Полчаса же назад тебе включали!

— Какие полчаса? В обед!

— Так обед и был полчаса назад!

Молчание. Через пару минут опять:

— Старшой!

— Ну?

— Включи воду.

— Да полчаса назад тебе включали!

И т. д. В конце концов вода все же включается. Все довольны. Через некоторое время слышится:

— Старшой!

— Ну?

— Выключи воду.

И так целый день.

Что-то мне не спится больше. Наверное, выспался. Тихо, времени полно, так что продолжим наши «тюремные университеты». Я тебе уже упоминал по телефону, что за лавэ можно заказать проститутку.

Объясняю подробности. К сожалению, это только при перевозке. Когда на суд везут или еще куда. Перевозят обычно в автозэке. Это такой крытый металлический фургон, типа хлебного.

Так вот, есть два варианта.

Во-первых, можно договориться с конвоирами, чтобы остановили по дороге и сняли обычных проституток. Завели их в автозэк и т. д. Но тут масса технических сложностей. Прежде всего, трудно проституток найти. Увидев людей в форме (конвоиров) они обычно сразу же разбегаются. Кроме того, народу в автозэке должно быть немного.

Гораздо проще и надежней второй вариант. Но это только, когда везут в суд. Там есть уже свои, местные проститутки, работающие специально с зэками. Всех остальных зэков выводят, тебе заводят проститутку с водкой и продуктами (обычно — курица-гриль) и оставляют на несколько часов. Стоит это удовольствие от ста долларов до двухсот (в зависимости от клиента, как мне объяснили).