Тысяча жизней. Ода кризису зрелого возраста - [118]
Человек остается со смертью один на один. Ничто не спасает его, даже «глубокомысленные» рассуждения типа «когда ты есть – смерти нет, когда смерть наступила – тебя уже нет». Не помогает, потому что в самой сердцевине человеческого существа саднящая рана – я умру. Одна современная духовная писательница заметила, что смерть бьет человеческое существо в самую сокровенную его сердцевину так унизительно, так ужасающе радикально, что его спонтанной реакцией может быть только бегство (в мучение или презрение), которое «спускает с цепи» всякое зло. Смерть ужасна. Она – злейший враг. Несмотря на все научные объяснения смерть остается непостижимой. Внезапно предстающая жуткая картина собственной смерти со всей ее неизбежностью вызывает шок. В самой глубине личности открывается незаживающая язва. В первую очередь страх относится к собственной смерти. Смерть в газетах и по телевизору стала привычной. Подтверждается старая поговорка: «Смерть одного —трагедия, смерть ста тысяч – статистика».
Умом человек, конечно, понимает, что когда-нибудь умрет, но в то же время… не знает этого. Вернее, не хочет знать. Он убегает от знания. Цивилизация помогает ему в этом. Общество вырабатывает нормы приличия. Разговоры о смерти неприличны. Существует стремление скрыть смерть от детей. Прослеживается тенденция изолировать смерть в стенах больниц и моргов, расположить места упокоения усопших подальше от городов. Помимо санитарных, играют роль соображения дистанцировать живущих от их умерших близких, чтобы о них ничто не напоминало. В некоторых кантонах Швейцарии похоронным автобусам запрещено появляться на улицах в дневные часы, чтобы мысли о смерти не смущали граждан.
Есть и другая крайность – десакрализация смерти. Особенно ярко это видно на примере так называемого черного юмора, сюда же относятся эвфемизмы типа «перекинулся», «дал дуба», «откинул копыта», «сыграл в ящик», «приказал долго жить»… Но и здесь за натужными остротами проступает леденящий страх. Тогда применяется другой образ защиты. Выработан набор приличествующих случаю фраз: «Бог дал, Бог взял» или «Все там будем». Ритуал соболезнования достаточно формален и сводится к произнесению банальностей, за которыми не стоит внутренней солидаризации. Нередки случаи, когда поминальная трапеза, начавшись положенными словами, завершается как праздничное застолье, сопровождаемое… пением под предлогом того, что покойник-де не хотел бы, чтобы мы грустили.
Для большинства из нас смерти не существует в том же смысле, как Антарктиды – каждый знает, что она есть, но не имеет к ней никакого отношения. Знание о том, что человек умрет, оттесняется далеко на периферию сознания, а иногда – в область бессознательного. Так происходит потому, что включаются механизмы психологической защиты. Когда знание становится невыносимым, человек от него отказывается, – отказывается от единственного достоверного знания о себе. Он покупает мираж комфортного существования в современном мире ценой самообмана.
М. Хайдеггер писал: «Смерть вызывает тревогу, потому что затрагивает самую суть нашего бытия. Но благодаря этому происходит глубинное осознавание себя. Смерть делает нас личностями». Итак, мы отказываемся доверять себе, своим убеждениям, своим чувствам. Отрекаясь от страха смерти, мы предаем самих себя. Мы отбрасываем свое богоподобие, предпочитая уподобляться бессловесным тварям.
Человечество достаточно изощрено в избегании принятия очевидного факта смерти. Испанский философ X. Ортега-и-Гассет полагает, что вся человеческая культура и искусство возникли для преодоления страха смерти. Не правда ли, интересно было бы посмотреть на культуру людей, если бы они были бессмертны?
Известный социолог и антрополог Э. Беккер считает, что структура человеческого характера есть не что иное, как система защиты от невыносимого страха смерти. Его концепция такова: знание собственной смертности может привести человека к безумию. А черты характера суть, по выражению аналитика Ш. Ферен-чи, скрытые психозы.
Выстраивается последовательность: страх смерти – возможность безумия – психологическая защита —характер.
Итак, сколько людей, столько типов защит.
В то же время существуют и общие закономерности, выработанные на протяжении долгого пути развития человеческой цивилизации.
Вся наша жизнь есть затяжной процесс умирания, а посему мы можем к ней применить знаменитые фазы Элизабет Кюблер-Росс (которая, кстати, недавно умерла). Я грубо вырываю ее систему из рамок психологии обреченного больного и переношу ее на всю человеческую жизнь.
Сначала мы пребываем в первой стадии – отрицания. В ней мы проводим безоблачное детство, которое в моем случае было прервано несвоевременным сообщением о том, что все мы умрем, которое я получил от бабушки.
Затем наступает вторая стадия – гнев. В гневе проходит наша юность. Вслед за этим приходит стадия вы-торговывания жизни: «А если я буду вести здоровый образ жизни, то я еще долго-долго не умру; если я откажусь от вредных привычек, замолю все грехи, буду набожным, буду делать только правильные вещи, может быть, смерть отступит или не будет катастрофой всей моей жизни?». Так обычно проходит у некоторых средний возраст. Когда заканчивается и эта стадия, наступает период депрессии: «Жизнь все равно не имела смысла, все беспросветно». Так начинает рассуждать подступающая старость. И лишь потом наступает заключительная стадия – принятия: «Да, я умру. Смерть предстоит всем. В чем-то моя жизнь была достойной, где-то я падал, но теперь все отступает перед тем, что мне суждено пережить. Я постараюсь сохранить присутствие духа, спокойно принять все, что мне предстоит, и не отягощать моих ближних страданием».
Эта книга включает в себя произведения разных жанров: рассказы (историко-философские, биографические, хулиганские, юмористические), сказки, эссе, очерки, пьесы. В нас практически никто не видит ЧЕЛОВЕКА. В нас видят женщин и мужчин, негров и евреев, писателей и террористов... Мы сами не видим человека в человеке, и это не только потому, что мы слепы, а потому, что в нем подчас его и нет... Поищите в себе ЧЕЛОВЕКА, и если он не найдется, то давайте планомерно начнем растить и лелеять его в себе, ибо Господь создал нас не для того, чтобы всё, что мы производим своим гибким и подчас столь удивительно стройным умом, было только образами деления на пол, расы и прочие касты...» Автор считает, что корни наших неврозов – в мелочных обидах, природной лени, неизбывном одиночестве, отсутствии любви, навязчивом желании кого-нибудь огреть по затылку, и рассказывает обо всем в своей «Песочнице» с неизменным юмором и доброй улыбкой.
Мы часто совершаем необдуманные поступки, цена которых со временем становится непомерной, разъедающей нестойкие основы наших сердец. И кто знает, действительно ли мы виноваты, или это некий Божий промысел диктует нам свою волю, дабы мы прошли многократно повторяющиеся испытания? Испытания смертью, несчастной любовью, предательством... «Альфа и Омега» – роман о безусловной любви, единственной форме любви, которая, по совести говоря, может именоваться любовью. Любви не за что-то и не вопреки чему-то. Любви, поставленной во главу угла, ставшей стержнем жизни, началом и концом, альфой и омегой...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мы не знаем, существует ли в действительности основной закон космологии, однако мы можем с уверенностью заявить, что, следуя выражению МсСrea, существует «принцип неопределенности в космологии» («Uncertainty principle in cosmology»). Таким образом, Космос обрамляют два принципа неопределенности: один на маленькой шкале квантовой механики, другой на большой шкале космологии. Научные исследования могут многое рассказать нам о Вселенной, но не о ее природе и даже не о ее основных геометрических и физических характеристиках.
«… Почему из кленового сиропа не гонят самогон? В самом деле... Из всего гонят. Из топора – гонят, из старых спортивных штанов – гонят, из веника – гонят, из лыж и даже из старых журнальных обложек... (Нуждающиеся в подобных рецептах пишите до востребования сыну турецкого верноподданного Остапу Ибрагимовичу). А вот из кленового сиропа – не гонят. Вроде бы всего в нем много, более того, на вкус такое пойло было бы вполне самобытным и маскировало бы откровенную дегустацию сивушных паров. Почему такая несправедливость?Я долго стеснялся спросить соседей, проживающих со мной бок о бок в канадской глубинке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.
Она - молода, красива, уверена в себе.Она - девушка миллениума PLAYBOY.На нее устремлены сотни восхищенных мужских взглядов.Ее окружают толпы поклонников Но нет счастья, и нет того единственного, который за яркой внешностью смог бы разглядеть хрупкую, ранимую душу обыкновенной девушки, мечтающей о тихом, семейном счастье???Через эмоции и переживания, совершая ошибки и жестоко расплачиваясь за них, Вера ищет настоящую любовь.Но настоящая любовь - как проходящий поезд, на который нужно успеть во что бы то ни стало.
Книга «Продолжение ЖЖизни» основана на интернет-дневнике Евгения Гришковца.Еще один год жизни. Нормальной человеческой жизни, в которую добавляются ненормальности жизни артистической. Всего год или целый год.Возможность чуть отмотать назад и остановиться. Сравнить впечатления от пережитого или увиденного. Порадоваться совпадению или не согласиться. Рассмотреть. Почувствовать. Свою собственную жизнь.В книге использованы фотографии Александра Гронского и Дениса Савинова.