Тысяча замков - [7]

Но когда первые воины Сириана поравнялись с ней, флаг на глазах посветлел, а черный силуэт дерева вдруг потек, изменил форму, втянул ветви и раскинул крылья, а потом обрел вид летящего орла.

Вишена даже остановился, разглядывая изменившееся полотнище. В спину неловко ткнулся песиголовец, дремлющий на ходу.

– Ар-рр! В чем дело, человек?

Вишена обернулся и взгляд его остановился на белеющем под шерстью шраме на щеке псоглавого.

– Гляди, Урхон: эти башни запоминают, кто последний мимо них прошел. И меняют цвет флага сообразно с этим. Странно, правда?

Урхон и идущий позади него Гарх коротко взглянули на белое полотнище.

– Я удивлюсь, если это последняя странность этого края, – проворчал Урхон и смешно пошевелил ушами.

Вишена вздохнул и стал нагонять оторвавшуюся цепочку воинов.

К полудню, когда устроили короткий привал, Вишену подозвал Сириан.

– Здесь руины есть неподалеку. Надо бы заглянуть. Раз уж ты свеженький пожаловал…

Поразмыслив, Вишена открылся:

– Вот что я скажу тебе, Сириан! Наверное, к вам должен был придти кто-то другой вместо меня. Я не отказываюсь сражаться за вас, просто мне нужно все поподробнее растолковать. Не разумею я в вашей жизни ничегошеньки… Объясни по-людски: что за руины? Зачем туда лезть? Лады?

Сириан не очень удивился, и охотно стал просвещать Пожарского.

– В старые времена маги разрушили несколько сот замков. Отсюда и руины – они разбросаны по всей Иллурии. Входить туда могут только пришельцы; пришельцев легко отличить по вот таким плащам, – Сириан слегка подергал за белую ткань, струящуюся с плеч Вишены. – Простые воины всегда видят руину пустой, даже если она занята. Обыкновенно там селится какая-нибудь нечисть: земляные драконы, демоны, призраки, айагры. Чаще всего с ними приходится сражаться, один на один, но иногда они присоединяются в войску потревожившего их кондотьера, иногда откупаются золотом, иногда сулят новое заклинание или волшебные вещи. В общем, раз на раз не приходится. Разберешься на месте.

– Добро, – вздохнул Вишена. И пробормотал негромко, – только с нечистью я еще и не связывался… Тьфу ты, пропадь…

– Я с тобой не пойду, – предупредил Сириан. – Орки могут выслать отряд навстречу. Так что бери своих чужаков – и вперед. После нас нагонишь. Руина во-он там… Холм раздвоенный видишь? На него взберетесь, сразу увидите, рядом с рощицей… Там еще башенка такая же стоит.

– А ежли я не одолею того, кто в руине хоронится? Что тогда?

Сириан развел руками:

– Извини, раз нанялся – придется лезть… Хотя, кондотьеров убивают в руинах редко… Одного из десяти. Чаще они гибнут при штурме очередного замка.

– Понятно, – буркнул Вишена. – Утешил, благодарствую…

Песиголовцы молча стояли рядом.

– Пошли, что ли? – сказал им Вишена и зашагал в сторону приметного холма. Белоснежный плащ трепетал на легком ветру.

Песиголовцы споро переставляли свои ноги-ходули с дополнительным сгибом, Вишена за ними едва поспевал. Что Гарх, что Урхон постоянно шевелили влажными черными носами, то и дело облизывая их розовыми лентами языков. С такими спутниками нечего было бояться проворонить приближение недругов – людей ли, орков ли, еще ли кого.

«Хоть в этом повезло», – подумал Вишена.

С одной из макушек холма ясно виднелась березовая рощица, а рядом с ней – полуобвалившиеся стены. Башни разрушились почти полностью, только корявые остовы напоминали о них; серый камень много где зарос мхом и лишайником; на месте ворот зиял темный провал.

Когда они приблизились, стала видна башенка, о которой предупреждал Сириан. С холма ее было не разглядеть, мешали развалины. Когда она открылась взгляду, Вишена рассмотрел желтый флаг с языками алого пламени.

«Гм! – напрягся он, вспоминая рассказ Славуты. – Судя по цветам – это варвары штормового Суладора, если я ничего не спутал. Чего они тут искали?»

Оба песиголовца при виде башенки не проявили ни малейшего беспокойства. Тот, кто проходил здесь когда-то, давно покинул эти края.

«Может, они руину и выскребли?» – подумал Вишена с надеждой. Лезть под землю и рубиться с неведомой нечистью совсем не хотелось. Все в этом Мире было чужим, непонятным и холодным.

Они приблизились к арке, где некогда появлялись и исчезали обманчивые ворота. На полуобрушившейся стене сидело несколько галок, глядя на Вишену и арранков с некоторым подозрением, но без страха. Видать, люди им встречались нечасто.

Во дворе было пусто, если не считать полусгнившей коновязи и расколотой поилки для лошадей. Чернел наподобие драконьей пасти вход в палаты, расширенный кем-то неведомо зачем.

Перед самым входом арранки сдержали шаг, принюхались и замерли. Шерсть на их загривках вдруг встопорщилась, оба тихо заворчали.

Вишена понял, что руина не пуста.

Он молча вынул из ножен почерневший в Иллурии клинок и шагнул отверзнутому проему. Песиголовцы стали рядом с входом, словно стражи. Взглянув в их карие глубоко посаженные глаза Вишена почувствовал, что ему желают удачи.

Вниз уходили ступени, длинный коридор вел вглубь палат первого яруса; Вишена поколебался и пошел вниз. Глаза быстро привыкли к полутьме. Впечатывая в пыль следы сапог, Пожарский спускался по крутой лестнице. Где-то впереди брезжил слабый свет: верно, там была труба наподобие дымохода, для воздуха. Когда он спустился, тишина, казалось, стала звенеть.