Тысяча и одна ночь. Том VII - [53]

Как кончит имам целебное пить лекарство, Что хворь приведёт к здоровью и исцелению, Лекарством лучшим будет ему выпить Из этой чаши этой винной влаги, И сломит пусть печать ему отданной, – Оно полезно будет вслед лекарству.

А когда невольница вошла с тем, что было с нею, к халифу, у того находился Юханна, врач[49]. Увидав эти стихи, врач улыбнулся и сказал: «Клянусь Аллахом, о повелитель правоверных, поистине, аль-Фатх лучше меня знает искусство врачевания! Пусть же не ослушается его повелитель правоверных я том, что ев ему провисал».

И халиф согласился с мнением врача, и употребил это лекарство, как того требовало содержание стихов, и исцелил его Аллах и оправдал её надежду.

Рассказ об учёной женщине (ночи 419–423)

Рассказывают также, что некий достойный человек говорил: «Я не видел женщины с более острым умом, лучшей сообразительностью, более обильным знанием, благородной природой и тонкими свойствами, чем одна женщина-увещательнида из жителей Багдада, которую звали Ситт-аль-Машаих.

Случилось, что она пришла в город Хама, в год пятьсот пятьдесят первый[50] и увещевала людей целительным увещанием, сидя на скамеечке, и заходили к ней в жилище многие из изучающих фикх[51], обладателей знания и вежества, и беседовали с ней о предметах законоведения и вступали с ней в прения о спорных вопросах, и я пошёл к ней, и со мною был товарищ из людей образованных, и когда мы сели подле неё, она поставила перед нами поднос с плодами, а сама села за занавеску. А у неё был брат, прекрасный лицом, который стоял рядом с нами, прислуживая. И, поевши, мы начали беседу о законоведении, и я задал ей законоведный вопрос, заключавший разногласия между имамами, и женщина начала говорить в ответ, и я внимал ей, но мой товарищ смотрел на лицо её брата и разглядывал его прелести и не слушал её. А женщина смотрела на него из-за занавески. И, окончив говорить, она обратилась к нему и сказала: «Я думаю, что ты из тех, кто предпочитает мужчин женщинам».

«Так», – отвечал он. И она спросила: «А почему это?» И мой товарищ отцветил: «Потому что – Аллах поставил мужчину выше женщины…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста двадцатая ночь

Когда же настала ночь, дополняющая до четырехсот двадцати, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что шейх ответил ей словами: «Потому то Аллах поставил мужчину выше женщины, а я люблю предпочитаемое и питаю неприязнь к предпочтённому».

И женщина засмеялась, а затем она спросила: «Будешь ли ты справедлив ко мне в прении, если я вступлю с тобой в спор об этом предмете?» – «Да», – отвечал шейх. И женщина спросила: «В чем же доказательство предпочтения мужчины женщине?» – «В передаваемом и познаваемом, – отвечал шейх. – Что до передаваемого, то это Книга и Установления[52], а в Книге слова его – велик он! – мужчины да содержат женщин[53] на то, в чем дал им Аллах преимущество друг над другом. И слова его – велик он! – и если не будут двое мужчин, то мужчина и две женщины. И слова его – велик он! – относительно наследства: и если его братья и сестры, мужчины и женщины, то мужчине столько же, сколько на долю двух женщин. И Аллах – слава ему и величие! – поставил мужчину выше женщины в этих местах и поведал, что женщина – половина мужчины, так как он достойней её. А в Установлениях – то, что передают о пророке, – да благословит его Аллах и да приветствует! – который назначил виру за женщину в половину виры за мужчину. Что же касается познаваемого, то мужчина – действующий, а женщина предмет действия».

И увещательница молвила: «Ты отлично сказал, о господин, но клянусь Аллахом, ты высказал мои доводы против тебя своим языком и произнёс доказательства, которые против тебя, а не за тебя. А именно, Аллах – слава ему и величие! – поставил мужчину выше женщины одними лишь свойствами мужского пола, и в этом нет спора между мной и тобой. Но по этим свойствам равны и ребёнок, и мальчик, и юноша, и зрелый человек, и старик, и между ними в этом нет разницы, и если преимущество досталось им лишь благодаря свойствам мужского пола, твоей природе надлежит питать такую же склонность, и душе твоей так же отдыхать со старцем, как она отдыхает с мальчиком, раз между ними нет разницы в отношении мужского пола. Но между мной и тобой возникло разногласие лишь о желательных качествах в прекрасной дружбе и наслаждении, и ты не привёл доказательства преимущества в этом юноши над женщиной.

«О госпожа, – сказал ей шейх, – разве ты не знаешь, что юноше присуща стройность стана, розовые щеки, прекрасная улыбка и нежные речи. Юноши в этом достойнее женщин. А доказательство этому то, что передают со слов пророка, – да благословит его Аллах и да приветствует! – который сказал: «Не смотрите постоянно на безбородых, взгляд на них – взгляд на большеглазых гурий». Предпочтение мальчика девушке не скрыто ни от кого из людей, и как прекрасны слова Абу-Новаса:

Вот меньшее из достоинств, присущих им:

Их кровь тебе не опасна и тягость их.

А вот слова поэта:

Сказал имам Абу-Новас (а ведь за ним

Стезёй распутства и веселья следуют):