Тысяча и одна ночь. Книга 8 - [35]

А потом пришёл царевич, по своему обычаю, и подошёл к этому дворцу (а он не знал о том, что сделал везирь) и посмотрел на него, и увидел изображение сада и охотника, сети, и птиц, и самца, который был в когтях хищника, и тот убил его и выпил его кровь и съел его мясо. И смутился ум царевича, и он вернулся к везирю и сказал ему: "О везирь благого разумения, я увидел сегодня такое чудо, что, будь оно написано иглами в уголках глаза, оно было бы назиданием для поучающихся". - "А каково оно, о господин?" - спросил везирь, и юноша ответил: "Рассказывал ли я тебе о сне, который видела царевна, и о том, что он был причиной её ненависти к мужчинам?" - "Да, рассказывал", - отвечал везирь. И юноша воскликнул: "Клянусь Аллахом, о везирь, я увидел этот сон изображённым среди того, что нарисовано здесь маслом, так, будто вижу его воочию, и увидал я нечто другое, что осталось скрытым от царевны и чего она не видела, и на это следует опираться, чтобы достичь желаемого!" - "А что же это, о дитя моё?" - спросил везирь. И юноша сказал: "Я увидел, что самца, который улетел от самки, когда она попала в сеть и не вернулся к ней, схватил хищник и убил его и выпил его кровь и съел его мясо. О, если бы царевна увидела весь сон целиком и всю историю до конца и увидала бы, что самца схватил хищник, и в этом причина того, что он не вернулся к самке и не освободил её из сети!" - "О счастливый царь, - воскликнул везирь, - клянусь Аллахом, это поистине дивное дело, и принадлежит оно к диковинам!" А царевич дивился этому рисунку маслом и жалел, что царевна не увидела сна до конца, и говорил про себя: "О, если бы она увидала этот сон до конца или увидала бы его целиком второй раз, хотя бы в пучках сновидений!" А везирь сказал ему: "Ты спрашивал меня: "Почему ты строишь в этом месте?" И я ответил: "Тебе станет ясна польза от этого". И теперь тебе стало ясно, в чем тут польза. Это я сделал такое дело, и я велел малярам изобразить тот сон и нарисовать самца в когтях хищника, который убил его и выпил его кровь и съел его мясо. И когда царевна спустится и посмотрит на этот рисунок, она увидит изображение и увидит самца, которого убил хищник, и простит его и перестанет ненавидеть мужчин".

И царевич, услышав эти слова, поцеловал везирю руки и поблагодарил его за его дело и воскликнул: "Подобный тебе да будет везирем царя величайшего! Клянусь Аллахом, если я достигну желаемого и вернусь радостный к царю, я осведомлю его об этом, чтобы он оказал тебе ещё большее уважение и возвысил твой сан и слушал бы твои слова". И везирь поцеловал у него руку, и потом они пошли к старику садовнику и сказали ему: "Посмотри на это место - как оно прекрасно!" И старик воскликнул: "Все это по вашему счастью!" - "О старец, - сказали они потом, - если спросят тебя хозяева этого места, кто отстроил этот дворец, скажи им: "Я отстроил его на свои деньги, чтобы досталось тебе благо и награда". И старик отвечал: "Слушаю и повинуюсь".

И царевич не оставлял этого старика, и вот что случилось с везирем и царевичем.

Что же касается Хайят-ан-Нуфус, то, когда прекратились письма к ней и послания и исчезла старуха, она обрадовалась сильной радостью и подумала, что юноша уехал в свою страну. И когда наступил какой-то день, принесли ей покрытое блюдо от её отца. И, открыв его, она нашла в нем прекрасные плоды. И она спросила и сказала: "Разве пришло время для этих плодов?" И ей ответили: - "Да". И тогда она воскликнула: "Что, если бы мне приготовиться к прогулке в саду!.."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот двадцать седьмая ночь

Когда же настала семьсот двадцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царевна, когда её отец послал к ней плоды, спросила и сказала: "Разве пришло время этик плодов?" И ей ответили: "Да".

И тогда она воскликнула: "Что, если бы нам приготовиться к прогулке в саду!" И её невольницы сказали ей: "Прекрасная мысль, о госпожа! Клянёмся Аллахом, мы стосковались по этому саду". И царевна спросила: "Как же поступить? Ведь каждый год нас водит по саду и показывает нам в нем разные деревья только няня, а я прибила её и запретила ей ходить ко мне. Я раскаиваюсь в том, что из-за меня с нею было, так как она, при всех обстоятельствах, моя няня и я обязана ей воспитанием. Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!"

И когда невольницы услышали от царевны такие слова, они все поднялись и поцеловали землю меж её рук и сказали: "Ради Аллаха, о госпожа, прости её и прикажи её привести!" И царевна ответила: "Клянусь Аллахом, я решилась на это дело! Кто же из вас пойдёт к ней? Я приготовила ей роскошную одежду".

И подошли к царевне две невольницы, одну из которых звали Бульбуль, а другую звали Савад-аль-айн (а это были старшие невольницы царевны и приближённые к ней, и они обладали красотою и прелестью), и сказали: "Мы пойдём к ней, о царевна". И девушка молвила: "Делайте, что вам вздумается!"

И они пошли к дому няньки и постучали в ворота и вошли к ней, и, узнав их, старуха встретила их объятиями и приветствовала их, и когда невольницы уселись, они сказали: "О нянюшка, царевна произнесла прощение и смиловалась над тобой". И старуха воскликнула: "Не будет этого никогда, хотя бы меня напоили из чаш смерти! Разве я забыла, как меня пытали перед любящими и ненавистниками, когда окрасилась моя одежда кровью и я чуть не умерла от жестоких побоев, а затем меня потащили за ноги, точно дохлую собаку, и выбросили за ворота! Клянусь Аллахом, я не вернусь к ней никогда и не наполню моих глаз её видом!" И невольницы сказали ей: "Не делай нашего старания напрасным! Где же твоё уважение к нам? Посмотри, кто к тебе явился и вошёл к тебе, - разве ты хочешь кого-нибудь, кто выше нас по положению у царевны?" И старуха воскликнула: "Прибегаю к Аллаху! Я знаю, что мой сан меньше вашего, но только царевна возвысила мой сан в глазах своих невольниц и слуг, и когда я сердилась на самую старшую из них, она умирала живьём". - "Дело осталось как было и ни в чем не изменилось - напротив, оно ещё лучше, чем ты думаешь, - сказали невольницы. - Царевна унизилась перед тобой и ищет мира без посредников".