Тысяча и одна ночь. Книга 2 - [16]

И тогда Нур-ад-дин склонил голову к земле и произнёс такие стихи:

"Друг любимый, со сном давно я расстался,

И безмерно вдали от родины горе.

Мой родитель любил меня и был нежен,

По оставил меня и лёг он в могилу.

И случилось потом со мной дел немало,

И разбили совсем они моё сердце.

Приобрёл мне рабыню он с нежным телом,

Ветви ивы смущает стан её гибкий.

И наследство потратил я на рабыню

Или щедро раздал его благородным.

И в заботе я свёл её на продажу,

Хоть страдать от разлуки с ней не хотел я.

Но как только воззвал о ней зазыватель,

Набавлять стал старик один развращённый.

И разгневан я был тогда сильным гневом

И рабыню из рук наёмников вырвал.

И ударил злодей меня в сильной злобе,

И огнями раздора тут запылал он.

И рукой я от гнева бил его правой,

Вместе с левой, пока душа исцелилась.

И в испуге домой тогда я вернулся,

И укрылся, врагов боясь, в своём доме.

И правитель велел тотчас захватить нас,

Но привратник пришёл ко мне благородный,

Намекая, чтоб дальше я удалился

И исчез бы, завистникам на несчастье.

И ушли мы, покинув дом тёмной ночью,

И хотели жилья искать мы в Багдаде.

Лет со мною былых богатств уже больше,

Сверх того, что я дал, рыбак, тебе раньше.

Но даю я тебе любимую сердца -

Будь уверен, что душу я тебе отдал".

И когда он кончил свои стихи, халиф сказал ему: "О господин мой Нур-ад-дин, изложи мне твоё дело", - и Нур-ад-дин рассказал ему свою историю с начала до конца. И когда халиф понял, каково его положение, он спросил: "Куда ты сейчас направляешься?" - "Земля Аллаха обширны", - отвечал Нур-аддин. И халиф сказал: "Вот я напишу тебе бумажку, доставь её султану Мухаммеду ибн Сулейману аз-Зейни, и когда он прочтёт её, он ничем тебе не повредит и не обидит тебя..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Тридцать восьмая ночь

Когда же настала тридцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что халиф сказал Нур-ад-дину Али: "Я напишу тебе записку, которую ты доставишь султану Мухаммеду ибн Сулейману аз-Зейни, и когда он прочтёт её, её не сделает тебе вреда". И Нур-ад-дин Али воскликнул: "А разве есть в мире рыбак, который переписывается с царями? Подобной вещи не бывает никогда!" - "Ты прав, - отвечал халиф, - но я скажу тебе причину: знай, что мы с ним читали в одной школе у одного учителя, и я был его старшим, а впоследствии его настигло счастье, и он стал султаном, а мою судьбу Аллах переменил и сделал меня рыбаком. По я не посылал к нему с просьбой без того, чтобы он не исполнил её, и если бы я каждый день посылал ему тысячу просьб, он бы их наверное исполнил".

И, услышав его слова, Нyр-ад-дин сказал: "Хорошо, пиши, а я посмотрю". И халиф взял чернильницу и калам и написал славословия, а вслед за тем: "Это письмо от Харуна ар-Рашида, сына аль-Махди, его высочеству Мухаммеду ибн Сулейману аз-Зейни, охваченному моей милостью, которого я сделал моим наместником над частью моего государства. Это письмо достигнет тебя вместе с Нур-ад-дином Али ибн Хаканом, сыном везиря, и в тот час, когда он прибудет к вам, сложи с себя власть и назначь его, и не перечь моему приказу. Мир тебе!"

Потом он отдал письмо Нур-ад-дину Али ибн Хакану, и Нур-ад-дин взял письмо и поцеловал его и положил в тюрбан и тотчас же отправился в путь, вот что с ним было.

Что же касается халифа, то шейх Ибрахим посмотрел на него, когда он был в образе рыбака, и воскликнул: "О самый низкий из рыбаков, ты принёс нам пару рыб, стоящих двадцать полушек, взяв три динара, и хочешь забрать и девушку тоже!" И халиф, услышав его слова, закричал на него и кивнул Масруру, и тот показался и ринулся на шейха. А Джафар послал одного мальчика из детей, бывших в саду, к дворцовому привратнику и потребовал от него царскую одежду, и мальчик ушёл и принёс одежду и поцеловал землю между руками халифа, и халиф снял то, что было на нем, и надел ту одежду.

А шейх Ибрахим сидел на скамеечке, и халиф стоял и смотрел, что будет, и тут шейх Ибрахим оторопел и растерялся и стал кусать пальцы, говоря: "Посмотри-ка! Сплю я или бодрствую?" - "О шейх Ибрахим, что означает твоё состояние?" - спросил халиф, и тогда шейх Ибрахим очнулся от опьянения и кинулся на землю и произнёс:

"Прости мне проступок мой, - споткнулась моя нога, -

Ведь ищет раб милости всегда у господ своих.

А сделал, что требует проступок, признавшись в нем,

Но где ж то, что требуют прощенье и милости?"

И халиф простил его и приказал, чтобы девушку доставили во дворец, и когда она прибыла во дворец, халиф отвёл отдельное помещение ей одной и назначил людей, чтобы ей служить, и сказал ей: "Знай, что я послал твоего господина султаном в Басру, и, если захочет Аллах великий, мы отправим ему почётную одежду и отошлём тебя к нему". Вот что случилось с этими.

Что же касается Нур-ад-дина Али ибн Хакана, то он ехал не переставая, пока не достиг Басры, а потом он пришёл ко дворцу султана и издал громкий крик, и султан услышал его и потребовал к себе. И представ между его руками, Нур-ад-дин поцеловал землю и вынул бумажку и подал её ему, и когда султан увидел заглавные строки письма, написанные почерком повелителя правоверных, он поднялся и встал на ноги и поцеловал их три раза и воскликнул: "Внимание и повиновение Аллаху великому и повелителю правоверных!"