Тысяча девятьсот восемнадцатый год - [4]
4
На Красной вилле.
Господин Шульц (сидит за завтраком и читает газету). Отстроено еще двести пятьдесят километров Восточной дороги. Недурно. В Калабрии и Сицилии — вот где следовало бы строить дороги. Прекрасный ландшафт. Историческими достопримечательностями прямо хоть пруд пруди. Но что толку от них без железных дорог, отелей, лифтов, ватерклозетов. Миллиарды можно бы там загребать.
Шахнер играет Марию Стюарт. Прекрасно сложена девчонка, премилая родинка на левой ягодице. Но достаточно ли этого для Марии Стюарт?
Акции металлургического завода «Софиенхютте» не поднимаются. Почему, дьявол их побери? Балансы лишены всякого полета фантазии. Всыплю же я директору!
Слуга. Какой-то молодой человек. Никак нельзя выпроводить.
Томас (следом за ним). Мое имя — Томас Вендт.
Господин Шульц. А, молодой человек… Вы живете там внизу, в домике через дорогу? Писатель? Поэт, так сказать?
Томас. Да, тот самый.
Господин Шульц. Теперь понятно, почему вы выбрали такой необычный час для посещения. Чашку чая?
Томас. Благодарю, не надо.
Господин Шульц. Но мне уж вы разрешите кончить завтрак. Завтрак лучший час дня. Созерцание, самоуглубление. Так сказать, богослужение. Стало быть, поэт? Я тоже пробовал силы. Выходило не так уж плохо. Но когда началась вся эта модная канитель: «Ода машине!», «Гимн шуму большого города» и т. д., - мне надоело. Этого у меня и так хватает за день. В конце концов поэзия — это нечто для сердца: просветление, идеал. Лазурь и золото. Или нет? Вы иного мнения?
Да выпейте же стаканчик мадеры. Неуютно себя чувствуешь, когда вы стоите так. Точно монумент.
Томас. Я вчера вытащил из реки человека, господин Шульц.
Господин Шульц. Прекрасный поступок. Вы получите медаль за спасение утопающих. «Это — высшее отличие, которое я могу дать», — сказал как-то его величество.
Томас. Это была девушка, ее имя Анна-Мари. Она бросилась в воду потому, что вы спали с ней.
Господин Шульц (чашка в его руках зазвенела о блюдце). Где она?
Томас. Она у меня.
Господин Шульц. Жива?
Томас. Жива.
Господин Шульц. Ну что ж. Значит, все в порядке. (Продолжает завтракать.)
Томас. В порядке?
Господин Шульц. Теперь малютка образумится. Возьмет деньги. Я предлагал. Тотчас же. Добровольно. Я не людоед. Четыреста марок. Вполне приличная сумма, на мой взгляд. Две новых сотенных и две старых.
Томас. Деньги предлагаете? Девушка доверчиво приходит к вам, вы наделяете ее черт знает чем и предлагаете денег? Эх, вы. Последняя капля человечности заглохла в вас под толстым слоем жира и сытости.
Господин Шульц. Вы полагаете, что эти четыреста марок следовало предложить ей в конверте?
Томас. Ей надо было предложить нечто иное, сударь, нечто большее, чем деньги. Каплю человечности.
Господин Шульц. Вы говорите о человечности? Красивое словцо для юбилейных речей, для партийных программ, для разговоров за чайным столом или для сцены. Но в практической жизни — ломаного гроша не стоит. Может ли девчонка уплатить врачу и аптекарю вашей человечностью?
Томас. Но в воду она бросилась именно потому, что вы не могли ей дать ничего, кроме денег.
Господин Шульц. Четыреста марок — это нечто реальное. С ними открыта дорога во всем мире, от Капштадта до Гельсингфорса и от Парижа до Иокогамы. За четыреста марок можно найти что пожрать и в пустыне Гоби. А с человечностью можно подохнуть с голоду на углу Унтер-ден-Линден и Фридрихштрассе.
Я вношу предложение, молодой человек: от меня она получит четыреста марок, от вас — порцию человечности.
Стаканчик мадеры? Не желаете?
Томас. Богач, вы самый нищий из всех, кого я знаю.
5
Комната Томаса.
Томас (один; перед ним рукопись). Готово. Какое бремя свалилось с плеч. Теперь — в путь, мое творенье. Буди! Разрушай! Действуй!
Был ли я честен до конца? Творил ли я ради красоты? Или успеха? Или ради себя? Нет, я был честен и строг. Я подавил в себе все, что мило сердцу. Я написал не то, что хотел, а что повелевал мне внутренний голос. Да, это хорошо.
Анна-Мари (быстро входит). Я была в бассейне. Плавала. Чудесно было. Я так довольна. А аппетит у меня! (Накрывает на стол, кипятит чай; вдруг весело рассмеялась.) Знаешь, эта старая галицийская еврейка Маркович тоже была в бассейне. Помнишь ее? На последнем собрании? Вот потеха. Что у нее за ноги. Волосатые, косматые. Право, ей бы следовало завивать эту шерсть у парикмахера.
Томас. Нехорошо смеяться над ней, Анна-Мари. Она всю свою жизнь отдала делу. Молодость, состояние — все. Семь лет просидела в тюрьме. Нехорошо смеяться над ней.
Анна-Мари (с виноватым видом). Не буду. Знаешь, я уговорилась с Эльзой посмотреть сегодня вечером новую танцовщицу в «Эспланаде».
Томас. А на собрание ты не пойдешь со мной?
Анна-Мари. О, я и забыла. Ты ведь собирался выступить сегодня. В первый раз. Если бы только эти люди не были так уродливы, угрюмы, грязны. И этот табачный смрад. Завтра у меня весь день голова будет болеть. Чай сейчас поспеет. Садись к столу. Ты сегодня опять много работал? Как твоя пьеса?
Томас. Готова.
Анна-Мари (ликуя). Готова! И ты — молчишь! (Бросается к нему на шею.) Томас, почему ты мне сразу не сказал? Я побегу к Кристофу. Мы разопьем бутылку вина. Ведь это надо отпраздновать.
Тонкий, ироничный и забавно-пикантный исторический роман об удивительной судьбе образованнейшей и экстравагантнейшей женщины позднего Средневековья — герцогини Маргариты по прозвищу Маульташ (Большеротая) — и о многолетней войне двух женщин — жены и фаворитки, в которой оружием одной были красота и очарование, а оружием другой — блестящий ум и поистине божественный талант плести изощренные интриги.
Под видом исторического романа автор иносказательно описывает приход нацистов к власти в Германии.
«Испанская баллада» — поэтическая повесть о любви кастильского короля Альфонсо VIII к дочери севильского купца Ракели. Сюжет романа, взятый из староиспанских хроник, вдохновлял многих писателей и поэтов, но только Лион Фейхтвангер обозначил тесную связь судьбы влюбленных с судьбой их страны. Рассказывая о прошлом, Фейхтвангер остается актуальным, современным писателем. Эта книга о большой человеческой любви, торжествующей над мраком предрассудков и суеверий, над мелкими корыстными расчетами и крупными политическими интригами. Перевод Н.
Лион Фейхтвангер (1884–1958) – выдающийся немецкий писатель и драматург. В своих произведениях, главным образом исторических романах, обращался к острым социальным проблемам. Им создан новый тип интеллектуального исторического романа, где за описаниями отдаленной эпохи явственно проступает второй план – параллели с событиями современности.
Увлекательная и удивительно точная хроника одного из самых сложных и неоднозначных периодов истории Римской империи —изначально обреченной на поражение отчаянной борьбы за независимость народов Иудеи, — войны, в которой мужеству повстанцев противостояла вся сила римского оружия...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Шарль де Костер известен читателю как автор эпического романа «Легенда об Уленшпигеле». «Брабантские сказки», сборник новелл, созданных писателем в молодости, — своего рода авторский «разбег», творческая подготовка к большому роману. Как и «Уленшпигель», они — результат глубокого интереса де Костера к народному фольклору Бельгии. В сборник вошли рассказы разных жанров — от обработки народной христианской сказки («Сьер Хьюг») до сказки литературной («Маски»), от бытовой новеллы («Христосик») до воспоминания автора о встрече со старым жителем Брабанта («Призраки»), заставляющего вспомнить страницы тургеневских «Записок охотника».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.