Тысяча девятьсот восемьдесят пятый - [13]

И Эрик всегда (с криком) просыпался, не дожидаясь, пока кровь и мозг разбрызгаются по спине впереди идущего прохожего.

* * *

Ветер стучал в окно спальни. Стенные часы тикали в темноте. Шум машин проникал сквозь несуществующие поры оконного стекла. Потревоженный Кот недовольно мяукнул и выполз из-под одеяла. «Извини, серый. — хрипло сказал Эрик, — Опять я тебя разбудил.» Не ответив, зверь спрыгнул с кровати и растворился в черном душном воздухе.

Эрик перевернулся на живот и закрыл глаза.

Окончательно проснулся он часа через полтора — за окном было все еще темно. В стекла все также бились ветер и снег. Мех вернувшегося под одеяло Кота привычно щекотал правое колено.

Эрик медленно встал, оделся и вышел из спальни. На полу прихожей лежал вчерашний портфель — блестящая медная застежка выделялась на старой потертой коже. Недодушенное радио на стене кухни шептало передачу «Субботнее утро». Эрик переключил кондиционер на рециркуляцию воздуха, поставил чайник на плиту и сделал бутерброд с сыром. Завтрак. Туалет. Душ. Привычная рутина утренней жизни наводила на ложную мысль о вечности бытия.

Вытирая мокрые волосы, Эрик заглянул в стиральную машину: уровень грязного белья дошел до половины — пора стирать. Он насыпал порошок и открутил краны. Износившийся патрубок, соединявший кран холодной воды со шлангом, выпустил тонкую струйку. Эрик дернул облезлую ручку на передней панели машины — раздался шум набирающейся воды. Описав крутую дугу, струйка закончилась на заранее подстеленной на полу тряпке. Эрик накинул на плечи полотенце и вышел из ванной.

Он ссадил сонного Кота на пол и убрал постель. Оделся. Отнес полотенце в ванную. Вернулся. Сел за стол, взял чистый лист бумаги и каллиграфическим почерком вывел:

Дела на сегодня:

1) постирать белье;

2) заменить фильтр в кондиционере;

3) отнести портфель;

4) купить запасной фильтр, овощи, фрукты и что удастся;

5) снести рабочий костюм в химчистку;

6) приклеить на место отодранный Котом кусок обоев.

Кот запрыгнул обратно на кровать, свернулся в клубок и закрыл глаза. Немного подумав, Эрик вставил между пунктами 2 и 3:

2а) узнать, в какой именно больнице оказался старик;

Он подвел под списком черту и встал. (В ванной надсаженно взвыла одряхлевшая от многих лет непосильного труда стиральная машина.) Потом достал с антресолей картонную коробку с новым фильтром, принес на кухню и распаковал. Отключил кондиционер и отвинтил винты на его передней панели. Вытащил израсходованный старый фильтр (сквозь сетку сочилась бурая гадость), сунул в коробку и вставил новый. Через пару минут кондиционер уже гудел, выдавая на гора чистый ароматный воздух. (Шум в ванной изменился — стиральная машина сливала мыльную воду.)

Эрик убрал отвертку, сел за стол и выписал из телефонной книги номера всех больниц в разумной близости к метро Маяковская. (В ванной загудели краны — стиральная машина набирала воду для полоскания.) Потом придвинул телефон и снял трубку.

Через двадцать минут все 11 телефонов в списке были вычеркнуты — человека подходящего возраста, доставленного в подходящее время с сердечным приступом, не оказалось ни в одной из больниц. (Стиральная машина перешла на душераздирающий визг — выкручивала белье.) Эрик снова достал телефонную книгу и обзвонил оставшиеся 23 больницы — и обнаружил сразу пять таких больных. Он записал фамилии и принес из кармана шубы мятый конверт, данный ему стариком, — однако ни одна из пяти не совпала с фамилией адресата (Голубев О.С.). Фамилии и адреса отправителя на конверте не было.

Эрик сел. Разгладил конверт на столе и откинулся на спинку стула. Задумался, вспоминая вчерашние события. Кое-что казалось странным.

Например: старик стонет, входят парень с девушкой, потом они выходят — и старик стонет еще раз.

Или: в вагоне находится Эрик, старик и подгулявшая компания. Компания выходит, старик начинает стонать.

Затем — беседа на эскалаторе, вызов неотложки, ожидание, прибытие неотложки.

Эрик зажмурился, пытаясь вспомнить докторшу: около двадцати пяти лет, светлые волосы, на шее болтается фонендоскоп. Одета в черную тужурку, белый халат, серый респиратор. Бежит по лестнице, правая рука мотается в воздухе, левая — скользит по перилам.

Так, еще раз: левая рука скользит по перилам, правая — мотается, пустая, в воздухе.

Стиральная машина издала прощальный вопль и затихла. Эрик сходил, завернул краны и вернулся за стол. Некоторое время он сидел, не шевелясь, — думал. Потом осмотрел конверт: тот был распечатан.

Поколебавшись немного, Эрик вынул письмо — тетрадный листок в клетку, сложенный вчетверо:

Дорогие Олежек и Элеанорочка!

Я нахожусь в санатории всего лишь третий день, а уже заскучала. Делать здесь решительно нечего. С утра принимаем лечебные процедуры, днем гуляем, вечером кино — вот и все развлечения. Далеко гулять не отваживаемся, ходим по просеке шириной в сто метров, а справа и слева — непролазная тайга. Воздух, слава богу, чистый, давно таким не дышала. Однако радиоактивность — высокая, больше двадцати норм, так что каждое утро принимаем радиозерпин. Очень много животных: олени, лоси и даже кабаны — большей частью мутанты, конечно, но встречаются и нормальные. Все они практически ручные и, когда мы выходим на прогулку, то бегут следом и попрошайничают, а мы их кормим хлебом.