Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд - [65]

– О милая, разве я тебе не рассказывала? Я жила среди шайеннов какое-то время, девчонкой еще. Не с этой группой, но, полагаю, я кое-кого знаю и тут. У меня был шайеннский жених, да. Славный такой был парень, звали его Хе-бино, «Дрозд»… может, была бы я щас миссис Дрозд, но в шестьдесят четвертом в Колорадо, на Сэнд-Крик, его убили солдаты Чивингтона. Мы ничего не делали, просто стояли лагерем.

К тому времени поселок начал просыпаться. Из вигвамов вынырнули жены и старухи, чтобы посмотреть, в каком состоянии лежавшие вокруг тела, а в некоторых случаях и узнать, кто это. Старухи пинали кое-кого из лежавших, сердито квохча, точно курица, изгоняя тех, кто был не из их дома. Прочие выливали на них вчерашнюю воду, чтобы разбудить, и те стонали и отплевывались.

– Сегодня по поселку будут ходить болезные индейцы, – хмыкнула Герти. – Виски губит этих людей, это как пить дать, сестренка. Откуда они его вообще взяли?

– К нам приехали южные шайенны, – пояснила я. – Там один полукровка по имени Жюль-семинол привез виски.

Герти мрачно кивнула.

– Знаю этого Жюля, – сказала она. – Тот еще тип, да. Держись от него подальше, милая. Вот тут я тебе говорю дело.

Я невесело засмеялась.

– Да уж и я тоже знаю.

– Он тебя не обидел, милая? – спросила Герти, останавливаясь, чтобы посмотреть на меня.

– Да нет, – ответила я, – не успел. – Но тут я почувствовала, как слезы хлынули из моих глаз, точно меня накрыл вдруг весь ужас сегодняшней ночи.

– О Герти, – выдавила я и разревелась, не сдерживаясь. В первый раз с начала всего этого кошмара я позволила себе расплакаться и теперь не могла остановиться, так что мне пришлось стать на колени и закрыть лицо руками.

– Все хорошо, милая. – Герти присела рядом и обняла меня за плечи. – Поплачь, поплачь. Никого тут нет, кроме вот Грязной Герти, а эта не выдаст, я точно говорю.

– Скажи мне, как там мой капитан, Герти, – попросила я сквозь слезы.

– Хорошо, милая, – сказала она, но как-то неохотно. – Когда зайдем внутрь, расскажу.

– Он уже женился на этой Брэдли? – спросила я, успокаиваясь. – Скажи мне, Герти.

– Ты сильная девочка, милая, – сказала она. – Мне нравится это. Врать не буду: свадьба назначена на следующий месяц.

– Прекрасно, – ответила я, поднимаясь и отирая слезы. – Хорошо. Она станет отличной женой капитану.

– Милая, я точно не знаю, что у вас двоих там случилось, – сказала Герти. – Но вот что я знаю точно. Раз уж заговорили о капитане, и заговорила ты первая, не думай, что этого не случится. Я знаю, почему ты говоришь о нем. Ты на краю треклятой пропасти, и когда кто-нибудь вроде кэпа приходит, чтобы подать тебе руку, сильный и честный, ты хватаешься, чтобы спастись. И то, что он собирается жениться на другой, не значит, что я не видела, как он переживал, как влюбленный юнец, с тех пор, как ты уехала.

– А зачем он послал тебя сюда, Герти? – спросила я. – Уж конечно, не затем, чтобы мне это сказать.

– Он послал меня предупредить тебя, – сказала она. – Никому из армейских он не доверяет, у него будет куча проблем, если пошлет солдата. А я знаю тебя, знаю язык и тесно связана с этими людьми.

– О чем предупредить?

– Может, до приезда сюда ты слышала, что вроде как в Черных холмах нашли золото? – спросила Герти. – Так вот. По договору в Форт-Ларами от шестьдесят восьмого эти земли наше правительство отдало сиу и шайеннам – все на бумаге, как полагается. Пока индейцы не препятствуют передвижению по этой земле белого человека, вся земля от Черных холмов до Йеллоустона – для их кочевья и охоты. Насовсем. Да-да, в договоре так и указано: на-со-всем. В аккурат на прошлой неделе армия отправила генерала Кастера с кучкой геологов разведать, что и как – кто-то из моих ребят устроился к ним погонщиками, и я бы поехала, не узнай они, что я девка.

Ну так вот, разговоры идут к тому, что, если к концу лета Кастер вернется с полными седельными сумками золота, – продолжала она, – начнется лихолетье. Да уже началось – от одних лишь слухов. Попрут туда старатели, поселенцы, лавочники, шлюхи да вообще все, кто обычно появляется там, где находят жилу, – ну, и все эти люди захотят, да что там, потребуют от армии защиты от индейцев. Потому что дикари по-прежнему думают, что это их земля. И имеют право! Им честно ее отдали. Это же сердце Священной земли индейцев, и они вряд ли обрадуются толпам белых, которые туда привалят, будут рыскать там и распугивать дичь. Ну и вот, кэп услышал, что люди Гранта вообще хотят прикрыть лавочку с «белыми невестами» – по ряду причин. Во-первых, когда начнется заваруха и индейцев придется перестрелять, зачем среди них белые женщины? Им совсем не нужно, чтобы те взяли вас в заложники – не ровен час, газетчики разнюхают. Как вы думаете, кем после этого будет выглядеть президент Улисс Грант? Так что, если ничего не изменится, вы так и останетесь первым и последним «подарочком» индейцам. Ты же понимаешь, сейчас это лишь слухи. Капитан знает эту кухню, потому что он адъютант Крука, что, на самом деле, подставляет его под удар. Так что если индейцы прослышат, что Великий Белый отец в Вашингтоне, первое – больше не пришлет белых невест, второе – забирает обратно земли Черных холмов, начнется такая каша, что ого-го! Кэп не хочет, чтобы ты была среди всего этого. Он хочет, чтобы я привезла тебя с собой в Кэмп-Робинсон. Прямо сейчас. Поспим и двинем.